– Ну вот и вёз бы на стадион, как Сунь Укун сказал! Чего нашу девочку зубьями своими хватать?!
– Кусать хотса… – всхлипнул демон. – Целовецинки свезей…
– Облезешь! – храбро заявила Аксютка. – У-у, злыдень чешуйчатый…
– Ы-ы…
– Неча после драки мычать, сам виноват. Давай вези нас, – решил Гаврюша и деловито засуетился, рассаживая всех на длинной спине демона.
– Ы-ы, не повызу-у… я быз зубофф… я некасифы-ый…
– Ох ты, скока проблем с их китайскими закидонами… – вздохнул домовой, задумался, наморщил лоб и выразительно прочёл:
– Ты гофоишь стланными стихами, мастел Гаф Лил, – завистливо всхлипнул демон. – У нас так не пишут, но тфои слова соглели мне селдце. Я пофезу фас…
– Это чё? Заклинание было, что ли? – тихо уточнила любопытная Аксютка.
– Не, – отмахнулся Гаврюша. – Просто доброе слово и кошке приятно. Ну, поехали уже!
Маркс, конечно, фырчал, что потеряет голову от рыбного запаха, но тем не менее цепко держался когтями. А остальные на Ша Сэне уже катались, так что устроились, привычно держась друг за друга, как в танце «летка-енка».
– Поехали-и-и!
Впрочем, ехали они не очень долго, беззубый людоед не был настроен на длительную прогулку. Он всю дорогу то и дело чавкал беззубыми челюстями и обиженно мычал.
– Это коммунистический Китай, товайищ? – уточнил Маркс, пригревшись между Гаврюшей и Егором.
– Китай, он самый, – подтвердил домовой, опуская все вопросы политики.
– Коммунизм?! Пьолетаии всех стйан, соединяйтесь!!!
– Нет, товайищ! – не сдержавшись, передразнил его Гаврюша. – Никакого коммунизма и никаких пролетариев тут покудова нет. Они ещё и слов-то таких не знают. У них тут крестьяне, чиновники, вельможи и Нефритовый император с нефритовым жезлом, нефритовой табличкой, нефритовой печатью и нефритовым лбом! Ну ещё до кучи всяческие демоны, Царь Обезьян, драконы и олимпийские игры.
– Буйжуазия!!! Цаизм!!! – возмутился кот-коммунист. – Долой монайхию! Долой йабство!!!
– Всё будет веков через десять. Извиняй, ты опередил своё время, – обернувшись, объяснила Аксютка, на ходу потуже переплетая растрепавшиеся косички.
– Как жить, товаищи?!
– Жизнь боль, – поддержал Гаврюша, успокаивающе почесав его между ушей.
Егорка ничего не понял, но тоже старательно погладил бабушкиного любимца. Баюн расслабился и замурлыкал…
Глава двадцать четвёртая
Знаете, кого едят в Китае? Вы удивитесь!
У ворот стадиона развернулись торговые ряды. Разноцветные палатки, лавки, просто китайские бабушки со складными табуреточками и самыми разными сувенирами.
– Гаврюша, а что там продают? – Любопытный Егорка вытянул шею.
– А я почём знаю? Сейчас увидим. Тпру, рыбина! Тут нас высади и отползай подальше, букашек дёснами шамкать.
– Ы-ы… – Раздавленный горем беззубый Ша Сэнь, укоризненно промычав что-то невнятное, лёг белым брюхом в пыль, ссаживая с себя пассажиров.
Все привычно спрыгнули, кроме разомлевшего кота. Он тяжело плюхнулся на задницу и откатился в кусты. Судя по гнусавому воплю Маркса, кусты были колючие.