– Ну ладно, чё ты… – попыталась утешить его Аксютка. – Ты не расстраивайся. Лучше отвези нас на стадион. А Гаврюшка вон богиню попросит, и она тебе новые зубы отрастит.

– Чего?! – удивлённо вытаращился домовой. – Не буду я никого просить! Пусть беззубый ходит, людоедина мохнатый!

– Ы-ы-ы-ы!!! – вновь взвыл демон и начал стучать головой о землю.

– Ну чё вот ты вредный такой?! – возмутилась домовая. – Тебе жалко, что ли? Мы всё равно сегодня отсюда уйдём и больше не вернёмся. А он без зубов от голода распухнет и лопнет, как воздушный шарик. Поклянчить помощь у богини трудно, что ли?!

Домовой неуверенно оглянулся на Егора.

– Да, Гаврюша, давай поможем Ша Сэню, – поддержал подругу мальчик. – Ведь это же по нашей вине он без зубов остался. Это Аксютка его локтем приложила…

– По своей вине он без зубов остался! – проворчал Гаврюша. – Потому что нечего гостей кусать! Предупреждал его Прекрасный Сунь Укун, что энто плохо кончится, вот он и получил, на что нарывался!

– Ну не жмись, ты ж добрый… – подмигнула ему Аксютка.

– Да тьфу на вас! – психанул домовой, топнув ногой. – Попрошу я богиню, попрошу! Только не обещаю ничего! Захочет она – даст ему зубы. Не захочет – пошлёт меня по-китайски и не постесняется! И не бухтите тогда, что Гаврюшка вам во всём виноват.

– Спасибо, Гаврюша, ты очень добрый, – улыбнулся Егор, обнимая друга.

– Угу, – огрызнулся домовой, в ответ обнимая мальчика. – Только мне от моей доброты никакой выгоды, проблемы одни! А ты, рыбина мохнатая, кончай траву слезами жечь, вези нас на стадион скорее, хоть какая-то польза с тебя…

– Ы-ы-ы! – обрадованно закивал демон, привычно подставляя спину.

На китайском стадионе сегодня было особенно шумно. Оставленный у ворот демон Ша Сэнь, которого сострадательная Аксютка угостила сосательной карамелькой, свернулся в теньке калачиком и издали напоминал белое облако, опустившееся на землю.

Соревнования уже шли полным ходом, поэтому Гаврюша с ребятами постарались как можно тише и быстрее добраться до своих мест, чтобы никому не мешать. Но на их трибуне уже вальяжно расположился Царь Обезьян. Он сидел, положив длинные ноги в стоптанных высоких сапогах на все три сиденья, и тихонько похихикивал.

– Чего это ты тут развалился, прекрасный Сунь Укун? – проворчал Гаврюша вместо приветствия. – Костыли-то свои убери, нам тоже куда-то сесть надо.

– О, мастер Гав Рил не в духе? – улыбнулся Сунь Укун, убирая ноги. – Хи-хи-хи, хи-хи-хи! Дух дома не в духе, а? Хи-хи-хи!

– Ага, каламбур. Оборжаться, честное слово. – Недовольный домовой плюхнулся на освободившееся место, предварительно протерев сиденье рукавом.

– Егор Ка, – Царь Обезьян небрежно повернул голову в сторону мальчика, – что это с твоим учителем? Почему он сегодня так суров? Быть может, это ты и своенравная Аксют Ка довели его? А? Хи-хи-хи! Мы тоже доводили своего учителя. Хи-хи-хи! Хи-хи-хи! Это было весело!

– Ты мне поучи тут детей плохому! Я тебе… – погрозил ему кулаком Гаврюша.

Глаза Сунь Укуна загорелись красным огнём. Он наклонился к самому лицу домового и прошипел:

– Лёд всегда скользок, северный гость, а ходить по тонкому канату, натянутому над пропастью, нужно, выровняв дыхание и считая удары сердца. Не забывай, мастер Гав Рил, великий северный Дух Дома, что перед тобой Сунь Укун, Прекрасный Царь Обезьян, Великий Мудрец Равный Небу! И я могу прервать твою жизнь и хрупкие, как тонкие фарфоровые чаши, жизни твоих учеников так быстро, что ты не успеешь понять, что же произошло…