— Скрытно, Никола, скрытно.

Богунда вновь пожал плечами:

— Это уж как выйдет. То не тока от нас зависит. Коли хазары посадили наблюдателей напротив городища, как ни прячься, а скрытно не пройти.

— Покуда наблюдатели не замечены.

— Ну, тогда о чем разговор?

— Ступай, Никола, и делай так, как сказано.

— Угу.

Десятник встал, надел шапку, ненадолго замялся, видно, хотел еще что-то спросить, да передумал, вышел из светлицы.

После трапезы его отряд ушел на запад.

Во время выхода запасного десятка за южным берегом смотрели люди Кобяки с дозорами. Врага не видели. Но ведали, что хазары умеют подойти к нужному месту так, что не заметишь, хоть все глаза просмотри. Оставалась надежда, что выходящих из городища не заметили.

Из-за того, что скрытно уйти к перелазам должны были и Вавула с Ковалем, Дедил решил открыть поставленные недавно южные ворота и бросить мостки через заполненный водой овраг. Так хазары не увидят их точно.

После вечерней трапезы старейшина вызвал к себе сына и его друга, Сидора Коваля. Оба выглядели невыспавшимися.

— Что, — съязвил Дедил, — молодые женки не дают спать?

Коваль потянулся:

— И то добре, дядька Заруба, худо было бы, если б женка холодная или непригожая в любви попалась. А так — добре. Чего звал-то?

— Дело к вам обоим, садитесь на лавку.

Десятники присели. Дедил начал объяснять.

Утром из стана бележей выехал отряд в два десятка во главе с беком Ганзалом Шаматом. Рядом с ним были бай Каплат и десятник Фатих Ильшар. Прошли до дальней, заросшей кустами возвышенности.

Бек наказал старшему охраны остаться внизу, сам с баем и десятником пешком поднялся на возвышенность. Вершина оказалась пологой, кусты мелкими, но с густой листвой. До реки примерно верста. Городище видно, пожарища бывших сел — тоже.

Каплат сказал:

— Отсюда, бек, ничего не разглядеть.

Шамат ответил:

— А мне и не нужно. Крепость так себе, брали и крупнее, вот только преграда — река.

— Так переправимся, — подал голос Ильшар.

Бек посмотрел на него:

— А скажи мне, Фатих, почему поляне поставили крепость на мысу против прежнего села? Могли бы и в другом месте. На ровном берегу легче это сделать. Но нет — поставили на мысу. Почему, Фатих?

— Не знаю, бек.

— А должен знать. Наверняка у сел переходить через реку можно плотами. Почему так? Ока широкая река, но мы ее с возвышенности здесь не видим, значит, что? — И сам же ответил: — Значит, узкая она тут, а раз узкая, то и течение сильное. Поляне знают, что мы переправляемся с конями, положив на них поклажу и держась за ремни. Здесь при сильном течении коней снесет и утопит, а с ними и наших воинов. Поэтому именно тут они поставили сначала села, а потом и городище.

Каплат воскликнул:

— Но им же надо будет уводить за реку обозы? Как сами поляне переправляются?

— Я уже говорил. У них большие тяжелые плоты с множеством гребцов и лодки-однодревки. Те шустрые, на них всегда переправишься, надо только уметь управлять ими. Но тут кроме плотов у полян должны быть и другие пути на тот берег. Где-то неподалеку есть перелазы. Их надо найти. Разорить городище мы сможем, только обойдя его с другой стороны.