Ну и самое главное — мое имя. Я не был знаком со всем населением Невезухи, но насколько знал, подобное имя на станции было только у меня.

Тимофей.

Тимофей Градский — и фамилия, кстати, также в единственном числе с тех пор как один ублюдок решил полихачить и сделал меня сиротой.

Раньше для всех я был просто парень или «эй ты», а чаще всего — Тим. А вот Тимов и Томов на станции хватало. Тоже сокращения от полных имен, но от других, не русских. Впервые едва не пожалел что меня не зовут к примеру Джоном или Майком — уж их на станции огромное количество.

Но нет же, покойный отец решил выделиться, и выбрал для своего первенца особое, неимоверно старое, исконно русское имя с хорошим значением. И как итог сейчас мое имя на Невезухе стало прочно ассоциироваться с грозным словом гросс. А как я выяснил позже, отец все напутал и мое имя оказалось вовсе не русским, и означало не «сильный медведь» на старославянском, а имело вовсе другое значение. Черт… никогда бы не подумал, что уникальное имя может быть во вред.

Еще один жирный минус поставленный нашей доблестной полиции — моя внезапная известность точно их заслуга, их работа. Проговориться могли только копы. Я никогда не представлялся полным именем. Тим и Тим, чего вам еще?

Впрочем, нашу деревенскую по меркам космоса полицию трудно в чем либо упрекать — в таком затхлом болоте как наша станция новость о гроссе во плоти подобна удару молнии — внезапному и шокирующему. Видать полицейских шокировало столь сильно, что у них началось неудержимое словоизвержение… лучше бы у них не языки, а прямая кишка развязалась!

За несколько часов новость о появлении на станции гросса разлетелась как чума, зацепив едва ли не каждого жителя. И при этом всегда упоминалось имя Тимофей. Исправить ничего не получится. В любом случае это не моя ошибка.

Указывать полицейским, что делать, а что нет, я не мог, да и не собирался. А если верить информации почерпнутой из сети, полиция и Гроссы никогда не были в ладах — и это еще мягко сказано. Было из-за чего враждовать. Мало приятного когда заезжий гросс находит у тебя под носом, на вверенной тебе территории приговоренного преступника. Гросс получает награду и прощально помахав ручкой исчезает в неведомые дали, а на тебя обрушивается водопад дерьма из обвинений в некомпетентности, тупости и неумения ничего сделать как следует. Вышестоящее начальство начинает тебя иметь по полной программе, причем в замысловатых позах и публично. О следующем уже обещанном чине можно забыть, о премии лучше и не вспоминать, издевки сослуживцев не кончатся никогда. После этого трудно проникнуться к гроссам любовью. Так что честных копов просто проворонивших преступника я не обвинял за нелюбовь к нашему брату.

А вот на нашей станции явно не все в порядке с честностью полицейских — ведь не зря же мне посоветовали покинуть Невезуху.

— Пожалуйста,… сэр! — выпалил помощник, протягивая мне денежную карточку — Сумма уже проставлена, просто чирканите ей по сканеру браскома, сэр!

Стоял помощник несколько странно — чуть ли не в двух метрах от меня, сильно наклонившись и до предела вытянув руку вперед.