После этого она едва и не бросилась с моста…
Ненависть копилась, набухала и в итоге вылилась в ПЛАН. «Мы умные, терпеливые», – рассуждали молодые люди. Решили не пороть горячку, каждая акция должна быть спланирована до мелочей. Нужна информация, нужны сообщники – люди убежденные, идейные, на которых можно положиться. Нужно современное оснащение, запасное жилье, большое количество оружия, нужны ЗНАНИЯ. А для этого нужны деньги. Он должен вернуться в Волоколамск, всеми правдами и неправдами приватизировать квартиру и, если не продать (а продавать не нужно, пусть в паспорте будет прописка), то хотя бы стрясти с банка крупный залог. Они не спешили, работали над планом долгие месяцы, аккумулируя злость и ненависть. У них хватало юмора для нестандартных ситуаций. Они хотели нанести такой удар, от которого бы пошла упругая волна – пусть не по всей стране, но хотя бы по самой населенной ее части! Они еще не были уверены до конца, ждали муниципальных выборов. Но когда в день избрания городского главы практически все население Качалова «в едином порыве» проголосовало вновь за Фаустова, на котором клейма уже негде ставить, сомнений не осталось. Это судьба – решили Ксения с Никитой. Пусть им всем будет хуже.
Он вышел из оцепенения, покрутил головой. Машинально глянул на часы – начало пятого. Зной спадал, ветерок проникал в открытую форточку. Ксюша спала – счастливая… Отсидеться в этой халупе им нужно до утра, завтра они переберутся в другое место. Двухдневная пауза – пусть думают, что «мстители» выдохлись. А потом обрушится удар, к которому все уже подготовлено…
На улице царило спокойствие. Старушки у дома напротив продолжали дискутировать. Зевнула и помотала головой вислоухая собака. Двое парней в желтых жилетах и бейсболках задом наперед выворачивали крышку колодца, имея на него какие-то каверзные планы. «Аборигены» слонялись по выщербленному тротуару. Из магазина с полными пакетами выбралась пожилая женщина – надо же, как растет благосостояние российских пенсионеров. К булочной подъехал грузовой фургон с выцветшей надписью «Хлеб» – погазовал и принялся разворачиваться, чтобы подъехать задом к дверям. Никита оторвался от окна, чтобы взять еще одну куриную ногу (кто спит, тому меньше достанется), и вдруг подумал с легким недоумением: «Зачем? Хлеб уже разгрузили, машина уехала. Зачем привезли еще?»
Загорелся в голове вопросительный знак. Сжало что-то череп, боль пошла кругами. Не может быть! И вдруг очертилось с пронзительной ясностью: вот он поднимается по лестнице, сидит татуированное существо на подоконнике, давит любознательного косяка. Все эти сексоты, бывшие урки, которых держат на мелких криминальных грешках, – они дьявольски наблюдательны, умеют отделять мишуру от важного! Он чуть не задохнулся от волнения – неужели прокололись?! Метнулся обратно к окну, отогнул занавеску…
И чуть не взревел от возмущения! Из фургона с надписью «Хлеб» выскакивали навьюченные, вооруженные люди – в черных масках, в синем полицейском камуфляже, перебегали дорогу и пропадали из зоны видимости. Двое в жилетах у колодца перестали маяться дурью, обнажили пистолеты и тоже побежали через дорогу! Как же так?! Задыхаясь от волнения, он отпрыгнул от окна, схватил сумку, стоящую под кроватью, сдернул покрывало со спящей.