— Гальпериновская хата?

— Точняк! Она еще сказала, что еды много было, как будто вечеринка… А какая вечеринка, если за дверью тихо? Да и мажора соседи пару дней не видали.

— Думаешь, наш Курбанов там может отсиживаться с мальчишкой?

— Он вполне мог незаметно проскользнуть в ночи. Бабки вечерами по домам сидят, телик смотрят. Так что делать будем? Вскрывать-то квартиру без санкции у меня прав нету!

— Да ты что, какое — вскрывать, вдруг Курбанов и в самом деле там? Грохнул мажора и пересиживает, пока не получит денег за пацана!

— Так мы, выходит, не пойдем его брать? — разочарованно пробормотал Сорокин.

Шеин вновь с сомнением оценил взглядом более чем неподходящие для драки физические данные участкового.

— Поедем, — усмехнулся он. — Обязательно поедем! Только сначала я сделаю один звоночек: хорошая компания нам не повредит, верно?

На доклад к Деду отправилась вся группа. Алла решила сделать приятное Шеину как человеку, который обнаружил Руслана Руденко и задержал его похитителя, поэтому она позволила говорить оперу.

— Так вот, — жуя печенюшки, предложенные начальством, со смаком рассказывал Антон, — звоним мы в дверь — тишина. Я ору: «Курбанов, открывай, иначе будет работать ОМОН! Мы вскрываем дверь!» Я-то думаю, сейчас начнется мочилово, и вдруг дверь распахивается, а на пороге стоит Руслан Руденко! Глаза по шесть копеек, палец во рту, смотрит на нас снизу вверх…

— Погоди, мальчишка сам дверь открыл? — не поверил Кириенко.

— Курбанов побоялся, что омоновцы палить начнут, вот и решил подстраховаться, ублюдок!

— Значит, он не оказал сопротивления? Странно для человека с его послужным списком: в свое время он кучу народа завалил!

— Он уже лет пятнадцать как ничем подобным не занимается. Можно сказать, стал честным гражданином, а тут — такое!

— Что, даже уйти через окно не пытался?

— Попытался, само собой, да ведь внизу мужики с автоматами дежурили — мы же с участковым подготовились! Так что никакой борьбы не случилось. Мог он, конечно, убить пацанчика и жильца…

— Так жилец жив?

— Живехонек, только помят чуток. Курбанов его поколотил и к батарее привязал. Но кормил, как и мальчишку, тем же, что сам ел. А еду, между прочим, в приличном ресторане заказывал! Видимо, он быстро просчитал в уме свои шансы и прикинул, что вешать на себя еще и убийство заложников не имеет смысла, ведь денежки просвистели мимо него, а сам он «приземлится» лет на восемь-десять.

— Всего-то? Он же двоих грохнул! — воскликнул Белкин возмущенно.

— Гальперин написал письмо, в котором признавался, что Курбанов сделал ему инъекцию по его же просьбе. Кроме того, первый, снотворный препарат адвокат ввел себе сам, а Курбанов только сделал второй, смертельный укол, — ответил на это Шеин.

— Гальперин был очень слаб, — добавила Алла. — Доказать, что он умер не от передозировки снотворного, а от второй инъекции, сложно. Придется потрудиться, чтобы осудить Курбанова за это, особенно с учетом того факта, что он долгое время работал на Гальперина и был ему предан. А убийство Малинкиной — случайность. Патолог и судмедэксперт сходятся в том, что характер травмы, повлекшей смерть, указывает на непреднамеренность. Но отвертеться полностью Курбанову не удастся: ДНК эпителия, обнаруженного под ногтями Малинкиной, совпало с его ДНК!