Никке пробурчал в ответ что-то невнятное и уже собрался уходить, когда Ева-Лотта спросила его:

– Вы что, намеренно здесь людей голодом морите? Почему нас по ночам не кормят?

Никке обернулся и уставился на неё с искренним изумлением.

– Несчастные твои родители! – выпалил он наконец. – Да на тебя ж еды не напасёшься!

Ева-Лотта улыбнулась.

– Да, на отсутствие аппетита я не жалуюсь, – подтвердила она довольно.

Никке поднял Расмуса с колен Евы-Лотты и отнёс его к раскладушке.

– Тебе надо спать, малыш, – сказал он.

– А я не хочу спать, я днём выспался.

Никке молча уложил его в постель.

– Пожалуйста, подоткни мне под ноги одеялко, – попросил его Расмус, – а то я не люблю, когда пальцы наружу торчат.

Со странной улыбкой Никке выполнил просьбу мальчугана, а потом, выпрямившись, задумчиво произнёс:

– До чего ж ты забавный, сорванец!

На подушке темнела головка Расмуса. В слабом свете карманного фонарика малыш выглядел невероятно прелестным. Он дружелюбно улыбался Никке, глядя на него своими ясными глазами.

– Никке, ты такой добрый!.. Давай я тебя обниму. Крепко-крепко, как папу.

Никке не успел защититься, как Расмус обнял его за шею во всю силу своих пятилетних ручонок.

– Больно? – спросил он с надеждой.

Никке сначала промолчал, потом еле слышно пробормотал:

– Не-е… не больно… не больно…

Дом, куда инженер Петерс поместил своего именитого гостя, стоял на самой вершине небольшого холма. Это было настоящее орлиное гнездо, подобраться к которому можно было только с одной стороны. Задняя стена дома вплотную примыкала к скале, круто обрывавшейся вниз к морю.

– Надо лезть здесь! – Калле показал пальцем, всё ещё вымазанным жиром, на профессорское окно.

После приключения в развалинах замка Андерс совсем не жаждал лазить по кручам, пусть и не таким высоким.

– Может, нам, как приличным людям, подобраться к фасаду с дороги? – предложил он.

– Ха-ха! – усмехнулся Калле. – И угодить прямо в лапы к Никке или ещё кого. Ни за что.

– Полезай ты, а я останусь сторожить здесь, – предложил Андерс.

Облизав с пальцев остатки ветчинного жира, Калле недолго думая полез вверх.

Было уже не так темно. Круглый диск луны медленно поднимался над лесом. Калле не знал, радоваться этому или нет. При свете луны взбираться конечно же легче, но и обнаружить того, кто лезет, тоже легче. Было бы здорово, если б луна светила, но всё же изредка пряталась за облака.

Само по себе это восхождение не такое уж трудное, но при одной лишь мысли о том, что за ним по пятам в любую минуту может броситься целая свора киднепперов, Калле покрывался холодным потом.

Осторожно нащупывая руками и ногами опору, он медленно карабкался вверх. Иногда было тяжко. Несколько раз, когда ему вдруг казалось, что он в пустоте и ухватиться не за что, ноги сами инстинктивно находили верный путь среди расщелин и корней.

И лишь единственный раз чутьё подвело его: большим пальцем правой ноги он поддел камень, который с жутким грохотом скатился вниз. С перепугу Калле чуть не слетел вслед за ним, но в последний момент ухватился за какой-то древесный корень, который его и спас. Калле отчаянно цеплялся за этот корень и долго боялся пошевельнуться.