Молчание густело, становилось невыносимым. Но я не знала, с чего начать.

– Зачем ты пришла? – рассек тишину ровный голос Фила.

Еще секунду назад я до конца не осознавала зачем. А сейчас ответ нашелся сам собой – я не раздумывала ни секунды.

– Я пришла, чтобы ты меня наказал. И простил.

Это было то, что хотел услышать Фил. Я не сомневалась. И это было правдой. Но было ли ее достаточно для него? Я напряженно застыла, забыв, как дышать. Словно смертник в ожидании приговора.

– Считаешь, ты мало наказана?

Слова ударили больно. Наотмашь. Зачем он так? Зачем возвращать меня к тому, о чем я сама пытаюсь забыть? Пальцы мелко задрожали, а в носу защипало от готовых хлынуть ручьем слёз.

Ну уж нет! Я пришла сюда не для этого. Я не дам ему сбить меня с толку.

– Считаю, что наказана не тобой.

И снова – пауза, во время которой мое сердце готово разорваться, мечась от надежды к отчаянью.

– Раздевайся.

Он принял решение. Теперь ослушаться было нельзя, да я и не хотела… Мы больше не ссоримся, не выясняем отношения. Происходит нечто иное. Важное.

Я понимала это. И мне было не по себе. На какое-то мгновение внутри сжалось от запоздалого страха. Я пришла за наказанием. Только вот готова ли я к нему? Вдруг это будет что-то такое, чего я не вынесу, не соглашусь вынести?

Одно я знала точно – теперь я могу посмотреть Филу в глаза. Должна это сделать.

Я поднялась с пола, встала напротив Фила и потянулась к пуговицам на блузке, мучительно медленно расстегивая каждую из них. Всей кожей я чувствовала обжигающий взгляд Фила, и пальцы нервно подрагивали, дергая тонкую ткань. Не получалось быстро и сразу – как и тогда, в первый день, в его кабинете.

Только сейчас все иначе – я снимала с себя одежду, потому что сама хотела быть беззащитной, уязвимой. Потому что могла себе это позволить. Здесь. Сейчас. С ним.

Я справилась с блузкой. Теперь оставалось совсем немного. Резким движением расстегнула молнию. Юбка соскользнула с бедер, и я осталась стоять в одних чулках.

Похоже, последний штрих произвел на Фила именно то впечатление, на которое я рассчитывала. Он резко поднялся с дивана и в два шага оказался рядом.

Одна его рука легла на мой затылок, другая – на спину, и я оказалась прижата к нему, крепко. Очень крепко и очень близко. Всем своим телом я ощущала его тело, от колен до ямочки между ключицами, куда я уткнулась носом. Ощущала так ясно и полно, словно на нем тоже не было одежды. Приятно, умопомрачительно приятно даже просто вновь прижиматься к нему, обниматься вот так вот крепко-крепко… Это было странное чувство, пронзительное, яркое, сильное – слишком сильное, до комка в горле, до тянущей тоскливой пустоты внутри, до боли, до слез. Странное чувство, определения которому я не могла подобрать. Возбуждение? Да, пожалуй, оно тоже. Но куда больше было другого – почти нестерпимой щемящей нежности… Желания прижаться еще плотнее, стать ближе, раствориться, впитаться в его кожу, потеряться в бесконечности по имени Фил. Словно я родилась, росла, ела, пила, училась, работала, решала проблемы, плакала и смеялась, – и все это для того, чтобы в один прекрасный момент столкнуться с ним в дурацком питомнике казино, вляпаться в неприятности и… Подумать страшно, что всего этого могло и не быть…