Ну а дальше все сложилось совсем уже просто. Жилой дом напротив «Манхильского дрозда» оказался единственным, там почему-то сплошные лабазы, так что адресата, господина Анхиля Брогта, мне удалось найти легко. Только передать письмо лично в руки не получилось.

Дверь на стук открыла похожая на кубышку неопрятная женщина в грязном фартуке и на мой вопрос, могу ли я увидеть господина Брогта, презрительно фыркнула при слове «господин», а затем посторонилась, пропуская нас.

— Вот он, господин Брогт, — указала она на громко храпевшего мужика.

Судя по плавающему по комнате густому запаху перегара, этому «господину» даже не хватило сил забраться на постель полностью, и потому на ней покоились только его голова и плечи.

Хотя и такое положение не мешало ему выводить такие оглушительные рулады, что будь он в команде «Небесного странника», я непременно распорядился бы выбросить его за борт.

— Ему просили передать письмо, — протянул я женщине послание, видя, что с самим Анхилем Брогтом поговорить не удастся.

В конце концов, не дожидаться же мне здесь, пока Брогт соизволит протрезветь?

Женщина взяла письмо, фыркнула вторично и, бросив его на стол, откуда оно благополучно свалилось на пол, отправилась на кухню. С кухни доносился запах подгоревшего масла, явно прогорклого.

«Вы тут сами разбирайтесь, — подумал я, закрывая за собой дверь. — Если отправивший письмо человек ждет помощи, то вряд ли он ее дождется. И нечего фыркать, будь у меня такая жена, я бы сам, наверное, спился…»

По коридору мы шагали довольно долго, пока, наконец, не вышли в широкий и ярко освещенный проход, его и коридором-то назвать уже было трудно. Пройдя по нему, мы оказались еще в одном помещении с высоким сводчатым потолком, выглядевшем как зала. Я бегло осмотрел ее, чтобы прилипнуть взором к одной из стен, после чего почувствовал, как ноги сами понесли меня к ней. Еще бы, в стене светилось несколько огромных по размеру окон, причем свет явно не солнечный. Да и откуда ему взяться, на поверхности уже сумерки.

Святая Богиня-Мать!

За одним из окон находилось комната, и выглядело все в ней так, как будто бы ее только что покинули. Но не люди — Древние, и это становилось понятным с первого взгляда. Слишком уж необычно выглядели все имеющиеся в ней вещи.

У самого окна на столе находилось несколько предметов.

Нечто похожее на браслет, раскрытая шкатулка с множеством мелочей, светильник, излучающий приятный, слегка желтоватый свет, на самом краю непривычного вида чашка без ручки, а посередине стола лежала открытая книга с яркой непонятной картинкой.

Книг в комнате вообще оказалось очень много. Стеллаж с ними занимал всю противоположную от окна стену, и на его полках лежали и стояли самые разные книги: и обычного размера, какими я и привык их видеть, и величиной чуть ли не с могильную плиту. Многие из них были не больше пальца толщиной, но попадались и такие, что пяди не хватит, чтобы достать до их краев. Справа, в углу комнаты, находился еще один столик с ажурными ножками, не в пример меньший в размерах. По бокам от него располагалось два глубоких кресла с яркой обивкой. На самом столике лежало несколько блестящих предметов, и один из них, с цепочкой, явно предназначался для ношения на груди.