– Извините, если помешал…
Бергер заулыбался:
– О нет, герр Шибер, вы не помешали, мы уже закончили. Господин попросил почистить механизм.
– А мои часы готовы?
– Да, конечно, еще в полдень закончил.
– Очень хорошо.
Он небрежно бросил на стол купюру.
Бергер передал часы на золотой цепочке.
– Серьезная неполадка, герр Бергер?
– Лопнула пружина. Я заменил, теперь будут ходить долго.
– Благодарю.
Мужчина бросил мимолетный взгляд на Матиса и вышел.
– Кто это? – спросил Леон.
– Герберт Шибер, заместитель бургомистра.
– Шишка.
– Обычный завхоз в администрации, но целый заместитель.
– Да, самомнения ему не занимать.
– Черт с ним. Тебе надо уходить. Ты все понял насчет Влаха?
– Да.
– Смотри за ним в оба. А мы подумаем, как отправить к вам фотографа.
– Хорошо. Мне надо сделать покупки.
– Это делай открыто, пусть тебя видят.
– Да кому я сдался в городе?
– Сейчас мы даже в мелочах должны быть осторожны. Удачи.
– Удачи, Пауль.
Объехав магазины, Матис благополучно вернулся в деревню. Пост был на месте, знакомые жандармы свободно пропустили его.
Дома Матис передал Влаху слова руководителя подполья.
Эрик прикурил сигарету:
– Значит, мне не доверяют.
– Это не так, но ты сам пойми, Паулю необходимо убедиться, что ты действительно ушел с острова так, как рассказал. Если бы в тебе сомневались или не доверяли, то сам знаешь, что бы произошло. Тем более искать убитого взрывом заключенного никто не станет.
– И ты смог бы убрать меня?
– Да, Эрик, так же, как и ты, окажись я предателем. А раз подобного приказа не последовало, значит, все проверят, и совсем скоро. Нам нужны люди, но привлекать их становится все сложнее. Мало истинных патриотов осталось, пропагандистская машина Геббельса делает свое дело, и потом, у многих семьи. Их понять можно. Кто хочет попасть в подвал гестапо?
Влах вздохнул:
– Но мы-то готовы сражаться за другую Германию? Нас не страшат ни подвалы, ни плен, ни смертная казнь?
Матис улыбнулся:
– Значит, мы из другого теста. Пауль сказал, что надо будет тебя сфотографировать на новые документы, а любовницу оберштурмфюрера Юргена Фриза привлечь к добыче этих документов. Вот и скажи, стали бы так с тобой возиться, если бы подозревали в измене?
– Ладно. Конечно, не стали бы. Но что делать мне?
– Сидеть пока тихо здесь, в доме. А лучше, чтобы не бездельничать и чтобы быстрее пролетело время, сделать позицию на чердаке для наблюдения за площадью и причалом. Мало ли, что там будет происходить. И смотри поаккуратнее с соседями.
– Это с какими?
– Со всеми. Вот им я не доверяю.
– Это хорошая идея – с чердаком. Действительно будет чем заняться.
– Ты знаешь, что Пауль связан с советской разведкой. Уверен, в Москве заинтересуются новым оружием.
Влах кивнул:
– Это несомненно.
– Давай поужинаем. Сегодня – отдых, а завтра ты займешься позицией наблюдения. До того, как Пауль примет решение.
– Хорошо.
Закончив с работой, Бергер закрыл мастерскую, повесил на дверь табличку «Закрыто, уехал в Ольденхорст», осмотрелся и пошел на Альтерплац. Там, у кафе, обычно стоял «Фольксваген» Каспара Шпора, связного между Бергером и Ильзой Кребс, радисткой советского разведчика.