– Кстати, чего это ты тут расхаживаешь? Почему не в зале? – поинтересовался режиссер.

– Да там же мест никаких… Аншлаг.

– Как это никаких?! Сейчас устроим!

– Па, тебя ждут в осветительской, – тоном занудливой секретарши напомнил молодой офицер. «Ничего себе! Так это и есть его сын-звездолетчик?»

– Ах черт! Ведь действительно ждут! Знаете что, молодежь… Я тут к светотехникам все-таки! Одна нога здесь – другая там! А ты, сына, карауль пока мою Татьяну! Не то сбежит! Испарится! Растает! Как Фея! Помнишь, мы ставили «Лесную сказку», когда ты был во-от таким карапузиком? Только, – добавил Ричард Пушкин уже на ходу, – не вздумай у родного отца девушку отбивать!

– Так точно, папа. – Губы молодого офицера выдали его раздражение.

– И, кстати, решайся! Насчет сегодняшнего фуршета!

– Это сложно, па… Нужно еще подумать.

– Так и подумай! Напряги мозг!

– У меня там казенный протез. Напрягать нечего.

Таня осторожно улыбнулась.

Стоило пыхтящему, энергично работающему локтями Ричарду Пушкину скрыться за ближней дверью, как молодой офицер издал вздох глубокого, искреннего облегчения. Таня сдержанно кивнула. Дескать, «понимаю».

– Не возражаете? – тихо спросил Таню офицер, отводя ее в сторонку от двери, за которой скрылся режиссер, из полутени – к свету.

– Нет.

Наконец-то Таня получила возможность немного его рассмотреть. Густые соболиные брови, аккуратный, правильной формы «греческий» нос, короткая стрижка, седой проблеск у виска. Парадная форма с эмблемой пилота и нарядным гвардейским значком.

«Сутулится. Стесняется. Устал. Правая щека чуть подергивается. Нервный тик. Совершенно не похож на отца. Но речь интеллигентная. Неожиданно», – пронеслось в голове у Тани.

– Он что, за вами ухаживает? – спросил офицер негромко.

– Не знаю. По крайней мере ему так кажется…

– Хм-м…

– Что это значит – «хм-м»? – с вызовом спросила Таня.

– «Хм-м» – это единственное, что я могу себе позволить… – сказал офицер, увлекая Таню все дальше от двери, за которой исчез режиссер.

– «Позволить»?

– Послушайте, девушка… то есть Таня… – Офицер прочистил горло, остановился и смерил Таню внимательным цепким взглядом. – Мне ужасно неловко говорить вам это, потому что речь идет о моем отце… Но… На вашем месте… В общем… Я бы держался от моего золотого папы подальше.

Таня почувствовала укол самолюбия. В целом она была совершенно согласна с советчиком. Но очень уж не любила, когда ей дают подобные советы.

– Почему вы так считаете?

– Потому что я давно знаю своего папу.

– Он чудовище? – поинтересовалась Таня язвительно.

– Почти. У него было что-то около десяти жен. И несметное количество любовниц. Насколько я знаю, сейчас он тоже… в общем-то… женат. По крайней мере о разводе он мне ничего не сообщал. Хотя допускаю, что просто забыл.

– Ах! Меня пристыдили! – Таня сердито вздернула носик. – Увожу мужей-режиссеров у законных жен!

– Не обижайтесь. Просто вы такая молоденькая… Не хочу, чтобы он сломал вам всю жизнь.

– Да с чего вы взяли, что я молоденькая?

– Ну… С чего… Просто смотрю на вас… – Офицер в первый раз за весь разговор улыбнулся.