– Наш! Наш мост!
– Ну и чудесно. – Пока Савин натягивала одну из перчаток, Зури уверенным движением насадила на ее голову шляпку и воткнула на место заколку. – Мне бы не хотелось посылать к вам мастера Броуда в отсутствие моего сдерживающего влияния. Кто знает, чем бы это могло закончиться?
Броуд с тихим щелчком закрыл дверь кабинета. Лишь сейчас, отлепив пальцы от дверной ручки, он понял, что его рука трясется.
– Мастеру Корту может понадобиться небольшая помощь. Ему нужно привести в порядок стол, – доверительно сообщила Зури, наклонившись к одному из клерков.
Свет снаружи показался Броуду чересчур ярким. Он молча проследовал за Савин через шум и толкотню обратно к экипажу.
– Я ведь не кучер, верно? – пробормотал он.
– Мои занятия во многом состоят в том, что я распознаю в людях таланты, – сказала Савин, наблюдая за рабочими, надрывающимися в котловане. – Твой талант я углядела еще в тот момент, когда ты спас меня от тех людей на баррикаде в Вальбеке. Нанять тебя в качестве кучера было все равно что нанять великого художника белить коттеджи. Но разве тебе от этого плохо?
Она наклонилась к нему и выдохнула на ухо:
– Я-то уж точно не возражаю!
И скользнула к экипажу с таким видом, словно весь мир принадлежал ей.
– У вас к этому делу настоящее призвание, мастер Броуд, – добавила Зури, вложив что-то в его ладонь.
Золотая монета. Двадцать марок. Больше, чем ему платили за месяц работы на пивоварне в Вальбеке. Больше, чем ему заплатили за штурм Мусселии.
Броуд поднял голову и поглядел на нее.
– Вы верите в Бога, верно?
– О да. Несомненно.
– Мне казалось, он ни в какую не одобряет насилие?
– Если он так твердо против него настроен… – Зури улыбнулась, загнув ноющие пальцы Броуда поверх монеты и ласково потрепав получившийся кулак, – …зачем ему было создавать таких людей, как вы?
Время веселья
Лео чувствовал себя немного чужим на собственном празднике.
Торжество было устроено в Зеркальном зале, самом удивительном помещении во дворце, полном удивительных помещений. Все стены здесь были покрыты посеребренным виссеринским стеклом, так что богатейшие, благороднейшие и прекраснейшие люди, какие только имелись в Союзе, бесконечно умножались во всех направлениях, исчезая в сумрачном далеке.
Разумеется, представления длились бесконечно. Лео пожимал влажные руки и целовал напудренные щеки до тех пор, пока его губы не потрескались, а ладони не были натерты докрасна. Это был сплошной поток поздравлений, выражений восхищения и благопожеланий, бесконечный натиск звучных имен и пышных титулов, большинство из которых он едва слышал и практически сразу же забывал.
Посол Такой-то и Сякой-то страны. Наиглавнейший министр Неважно Чего. Племянница лорда Незапоминающегося. Какой-то лысый старый ухмыляло, которого, кажется, кто-то назвал Первым из магов, который нес какую-то мистическую галиматью насчет того, что победа над Едоками в круге из соленого железа – в точности то же самое, что его победа над Стуром Сумраком в круге из травы. Лео решил, что это шутка, причем не особенно смешная. Его щеки болели от ответных лучезарных улыбок, от обещаний бесконечной дружбы, кончавшейся уже со следующим вздохом.