— Тогда идемте в комнату. — Она не ждала моего ответа.

— А дверь… закрыть нужно, — напомнила я.

— А разве она не закрыта?

Я обернулась. Дверь, оставленная мной распахнутой настежь, действительно была закрыта на все замки и цепочку.

— Значит, вы на самом деле колдунья! — восхитилась я.

Но Карамазовой уже не было в коридоре. Я двинулась в комнату и… замерла на пороге как вкопанная. Такого удара я не ожидала. Какие уж тут брюки и свитер — в комнате горел камин!

— Выключите, выключите его немедленно! — идиотски потребовала я, захлебываясь от абсурда происходящего. — Вы что, с ума сошли?! На улице лето! — Я возмущенно топнула ногой.

Камин был огромный, в высоту человеческого роста, и огонь бился по его большой, жадной гортани сильным плотоядным языком.

— Какого черта вы его распалили? Что за дурацкие киношные декорации? — выпалила я, не в силах одержать нахлынувшую злость. И осеклась… Мой голос прозвучал чересчур презрительно и сварливо. А оба эти качества я никогда не считала достойными уважения.

В ответ Карамазова скорчила зеркальную гримаску, точно повторяющую мою, с той лишь разницей, что насмешничала она уже надо мной. И вдруг проделала неожиданный финт — вытащила из кармана круглое стеклышко на шнурке и вставила его в правый глаз.

«Монокль! — поразилась я. — А барышня с фишкой».

Профессионально сощурившись, девица изучила меня с ног до головы.

— Любопытно… — буркнула она себе под нос.

«Любопытно, — подумала я, устыдившись. — Чего я, собственно, завелась? В конце концов, это ее квартира и она делает в ней все, что хочет. Может, у девицы вообще ангина и ее знобит…»

— Извините, — пошла я на попятную. — Просто на улице и впрямь жуткий зной.

Девушка вскинула левую бровь.

— Но разве сейчас вам жарко?

Я прислушалась к себе и с удивлением поняла: нет. Несмотря на полыхающий огонь, в комнате не было жарко. И не ясно, что было тому причиной: плотно задернутые шторы или толстые стены старого дома дореволюционной постройки, или, может, припрятанный от моих глаз бесшумный кондиционер. Но там, на улице, сиял день, а здесь был вечер, там парило тяжелое жирное лето, а в комнате воздух был прозрачный и легкий, как диетическая еда, — уютно-зябкий, какой бывает только зимой, когда тебя так и тянет сесть поближе к камину и вытянуть руки к огню.

— Садитесь, — предложила она.

Возле камина друг против друга стояли два толстых кресла, обитые потертым темно-зеленым бархатом. На ручке одного из них красовалась бесстыдная подпалина от сигареты… Я села и с облегчением закурила, с нескрываемым любопытством обшаривая глазами обстановку.

Мне сразу понравилась эта комната. В ней стоял безалаберный коктейль запахов человека, живущего в свое удовольствие. Запах дров, потрескивающих в камине, запах псины — большого водолаза, мирно лежавшего у огня, запах дорогих духов «Relaxing fragrance», запах марихуаны и тысячи других трав, рассованных по банкам и склянкам, стоявшим во всех мыслимых и немыслимых местах: на полках вперемешку с книгами, на многочисленных столиках и этажерках, на шкафах, на полу. На крюках под каминной полкой висели пучки засушенных растений и ожерелья нанизанных на нити ягод. Письменный стол был завален книгами, а на настольной лампе висел, видимо снятый впопыхах, кружевной чулок, который (я могла поклясться в этом!) его хозяйка безуспешно ищет уже не первый день…