Коллектив загодя приготовил ему театрализованное поздравление, завершающееся стихотворной здравицей от ведущих. И все дружно зааплодировали, когда Людин, подойдя к Иванне, проговорил: «Звезда ты моя мировая…» — и, недослушав последние строчки, заткнул ей рот поцелуем. А затем с криком: «Сегодня ты танцуешь со мной!» — увлек ее танцевать.

Шеф вертел ее в руках весь вечер, не отпуская от себя ни на секунду, с каждой секундой становясь все более властным и пьяным. Иванна бросала на Тёму смущенные, извиняющиеся взгляды, а он весело, беспроблемно разводил руками в ответ: «Ну что ты хочешь? Именинник!» Он пил, не считая опрокинутых рюмок, и танцевал с Аней, не желая думать про то, что ситуация грозит обернуться катастрофой и их режиссер не из тех, кто размякает от обилия водки, переполняясь слезливой любовью к человечеству.

И у него получалось не думать об этом, растворившись в горячем от буйных танцев Анином теле, в угаре приближающегося праздника, в пьяной похоти, скабрезных шутках, в щекочущем желании сбежать с бесстыжей любовницей, оторвавшись от обязательной, надоевшей невесты.

— Давай исчезнем… на время, — лихо предложил он.

И прибавка «на время» сразу успокоила совесть, облегчая ему путь к отступлению. Он не собирался совершать никаких необратимых поступков, лишь небольшую суперменскую шалость!

Аня с готовностью кивнула несколько раз подряд.

— Иванночка, идем, я покажу тебе модели моих самолетов… — громко провозгласил Людин и потянул ведущую в смежную комнату.

Невеста вцепилась в Тёму испуганными глазами.

— Идем, — подталкивал ее режиссер. — Тебе понравится… Я их с детства собираю.

— Тём, а ты не хочешь посмотреть? — просительно протянула Иванна.

— Конечно, — откликнулся он, танцуя. — Иди, я сейчас… подойду.

Но едва будущая супруга скрылась за дверью, он спешно поволок Аню в коридор — его глаза блестели хмельным хулиганским азартом.

— Куда? В ванную? — жарко прошептал он.

— Нет, засекут. Пошли… — Аня уже срывала с вешалки их вещи. — Скорее. Ты же знаешь… Я живу в двух шагах…

— Заметят…

— Не заметят.

И усилием воли он заставил себя поверить: не заметят. И пьяный, расплывающийся мозг радостно захихикал, соглашаясь с невозможным: «Конечно… Они ведь только туда и обратно… Вернутся раньше, чем Иванна окончит смотр самолетов». И только когда на следующее похмельное утро он явился в телецентр вдвоем с неотвязной, довольной, как слон, Аней, он осознал, отчего именно так страстно пытался сбежать вчера вечером.

Под глазом главного режиссера Василия Людина красовался огромный, неумело замазанный их безрукой гримершей фингал.

— Где Зацерковная? — грозно спросил он у журналиста.

— Не знаю… — смешался тот. — Я… она… Сегодня же выходной! Тридцатое… Все гуляют.

— Все на работе! — гаркнул Людин, зондируя Артема проницательным, уже растолковавшим его смущение взглядом. — Вчерашние съемки псу под хвост. Брак! Надо срочно все переснять. Вы лично тут на хрен не нужны… Но если ваша невеста не объявится в течение часа, она запорет нам новогодний выпуск!

Он уже знал, что Иванна сбежала вчера не к Тёме, знал, что тот ничего не знает, что он дезертировал, оставив шефу поле боя. Но еще не вынес ему свой приговор.