Как удивились американцы, когда обследовали угнанный нашим летчиком советский истребитель: вся электроника была на лампах, а не на транзисторах, потому, наверное, и не ломалась. Вот и Марк был продуктом советской эпохи: сделан давно, но обогнать его удастся не скоро.

Просясь на допрос, «истребитель пятого поколения»

«вспомнил слова своего руководителя». И готовился продемонстрировать, чему научился за долгие годы диверсионной работы.

— Мне сказали — готовься получить минимум пятнадцать лет.

«Ну что ж, — равнодушно подумал Амин, как и многие сирийские военные хорошо разговаривающий по-русски, — информация так себе, но ее нужно занести в протокол».

— Мы располагали данными, что арестованных повезут на место преступления. Мы должны были напасть на машины и отбить заключенных.

— Об этом ты уже говорил, — напомнил следователь, переворачивая несколько страниц дела, которое успел перечитать дважды. — На первом допросе.

Амин знал об этом, но не брал в расчет тот факт, что разговаривает с командиром диверсионной группы, прибывшей с заданием освободить пленников. Говоря языком оперативных работников разведки, Марк ввел фигуранта в заблуждение, заставил его поверить, что условия, созданные его оппонентом, возникли естественным путем. И эта оперативная комбинация сработала, этот комплекс действий сработал. Фигуранту-следователю не хватило фантазии представить, что диверсанты могли таким способом проникнуть на объект, да еще прихватить с собой оружие. А оно рядом, на первом этаже, в особом хранилище, комната номер 16. Туда по очереди ныряют следователи и цокают языками, глядя на современное вооружение.

А Марк, начиная подрагивать, как скаковая, от возбуждения, от скорой схватки, невольно начал валять дурака — то дали знать о себе нервы.

— Я еще об оружии хотел сказать. Те снайперские винтовки, которые мы отобрали на эту операцию, обладают такой точностью стрельбы, что их дальнейшее совершенствование представляется мартышкиным трудом…

Важных моментов было много. Один из них — время.

Судя по наручным часам следователя (было ровно одиннадцать вечера), Марк имел фору в полчаса. И в данное время тянул резину.

Жаль, не этот следователь допрашивал Марковцева, когда Мур-алай крушил арестованному ребра. Сергей возвратил бы долг тому арабу, когда, по его мнению, наступила пора переходить от психологии к прямым активным действиям.

Он поймал момент, когда Амин Хаммал, занятый бумагами, фактически вокруг ничего не видел. Из такого состояния быстро не выходят. Вначале нужно стряхнуть с себя удивление, потом оцепенеть. А чтобы затаенное дыхание вырвалось с криком наружу, нужны не мгновения, а секунды. Этого времени Сергею хватило на то, чтобы резким движением встать и под небольшим углом, удерживая равновесие за крышку стола, не обойти, а буквально обернуться вокруг него в стремительном вираже.

Оказавшись за спиной следователя, Марк захватил его шею локтевым сгибом и чуть приподнял. Свободной рукой бесшумно убрал из-под него стул и повалил придушенную жертву на пол. И, уже сидя у него на спине, захватил кистями обеих рук его подбородок и совместил два движения: запрокинул его голову назад, вверх и в сторону, а правым коленом сильно придавил в обратную сторону на область шейных позвонков.