Хаммал вошел в кабинет и включил свет, бросил портфель на стол. Он входил в так называемую группу полевых опер-работников из подразделения службы безопасности. Он выезжал по вызовам, но чаще всего вел допросы, не выходя из своего кабинета.

Не успел он включить кофеварку, как к нему пожаловал коллега — вечно неопрятный капитан Бешар с шапкой черных с проседью волос и тонкой полоской усов.

— Время, время, — Бешар даже постучал по своим наручным часам. — Опаздываешь, Амин.

На самом деле опаздывал капитан, однако из-за Амина.

Хаммал недовольно сморщился и махнул рукой:

— Вот только не надо мне предъявлять претензий.

Я заранее предупредил, что прийти на работу вовремя не смогу. Я отпросился, ясно? — И поиграл широкими бровями.

Амин только что вернулся из Алжира, лежащего в другом часовом поясе. Прокатился туда и обратно бесплатно. Раньше Амин работал в аэропорту Даули, возглавлял отдел службы безопасности столичного аэропорта, уже имея за плечами опыт работы в «Мухабарате».

В Алжире он улаживал семейные дела. Младший брат Амина Хабиб проживал за границей тринадцать лет, но в ближайшие месяцы должен вернуться на родину по семейным обстоятельствам. А новый сирийский закон предусматривает своеобразную альтернативу военной службе: граждане, достигшие сорока лет, а также проживающие за границей более пятнадцати лет, освобождаются от службы в армии за пятнадцать тысяч долларов. У Амина были связи среди офицеров госбезопасности алжирской столицы, и он решил все дела на месте: брату сделали документы, свидетельствующие о том, что он проживал в Алжире с 1988 года. То есть шестнадцать лет. Откос по-сирийски.

Утром сегодняшнего дня следователь Хаммал прилетел в Дамаск. Из аэропорта Даули его забрала машина службы «Мухабарат», на которой он добрался до Латакии. И — с места в карьер — приступил к работе. Точнее, не успел приступить — напоролся на претензии товарища. Ладно бы там получить втык от начальства…

— Что у тебя? — Амин сменил гнев на милость. Он открыл портфель и достал купленные по пути чизбургеры. Сначала нужно подкрепиться, а работа подождет.

— У меня, — с выражением произнес Бешар, — в разработке диверсионная группа.

«Ну, — глазами спросил Амин, — диверсионная группа, а дальше что?» Тут каждый сириец потенциальный диверсант. Каждый сосед-израильтянин — диверсант.

Каждый американец — шпион.

— Кто такие?

— Не поймешь. Один — точно немец. Другой — еврей. Их командир наверняка русский. Дрим тим.

— Это что, анекдот такой? — удивился Амин и откусил от чизбургера.

— Я бы хохотнул, если бы они не прибыли с заданием освободить русских диверсантов. — Бешар пожал плечами. — Кто-то ляпнул их руководству, что диверсантов повезут на следственный эксперимент. Сначала взяли командира. Он молчал. Потом ко мне в кабинет зашел один человек…

«Мур-алай», — безошибочно угадал Амин, глотая дважды: кусок пережеванного чизбургера и комок, невольно подступивший к горлу. Мур-алая ненавидела даже его третья жена.

— ..Я сказал ему: «Ну теперь я тебе не завидую. Теперь даже я не смогу тебе помочь». Потом он начал кричать по-русски.