— Seis! Partio. Papereiden tarkastus[5], — довольно чисто произнёс Хаитов, беззаботно улыбаясь.
Первым стоял Яковлев, чуть сзади Марийка, за ней, ближе к толстым соснам, Анна и Маунумяки, которые должны были спрятаться за деревьями и «открыть огонь».
Хаитов внимательно осмотрел финский паспорт Яковлева, Марии, передал их Ризину, тот полистал, почитал и вернул их владельцам.
— Ваши документы в порядке, — сказал весело уже по-русски Хаитов. — Можете идти в свою Матвееву Сельгу. Счастливо. На пути ничего подозрительного не видели, следов каких, кострища с обрывками русских газет?
Отделение Хаитова посторонилось, пропуская группу Яковлева, и пошло вперёд. Обескураженные Мария и Яковлев ничего не поняли в этой игре. Красноармейцы проходили равнодушно мимо, о чём-то переговариваясь между собой, будто им не было дела до встречных, и когда двое последних поравнялись с Яковлевым, где-то сбоку совсем рядом заржала лошадь. Яковлев от неожиданности обернулся на звук, понимая с запозданием, что никаких лошадей здесь все эти дни не было, Мария, инстинктивно почуяв опасность, всё же успела выхватить из кармана пистолет, но «выстрелить» ей уже не дали — в одно мгновенье Яковлев и Анна лежали на земле, Маунумяки и Мария стояли с заломленными за спину руками.
— Видите, какие печки-лавочки, — пробурчал хмурый Хаитов, — а вы, небось, думали, армейская разведка — грубая работа, коновалы. Мы — ювелиры, комар носа не подточит.
Следующий день с утра до позднего вечера они снова провели в лесу и на стрельбище. Обмундирование истрепалось, руки исцарапались, Маунумяки рассёк себе лоб, а Марийка слегка подвернула ногу. Приплелись из лесу, умылись, наскоро поужинали и улеглись спать. В два часа ночи их разбудил Хаитов. Не зажигая лампу, быстро собрались, сели в грузовик, где уже было полно красноармейцев, и незаметно выехали из села.
С рассветом добрались до деревни Виница, остановились в крайней пустовавшей избе, замаскировав машину ветками.
Весь день Хаитов где-то пропадал, потом появился в сопровождении двух командиров с комиссарскими звёздами на рукавах. Взяв с собой Маунумяки, они опять ушли и вернулись лишь к ужину.
После захода солнца выехали дальше, петляли по каким-то глухим дорогам, три раза полуторку останавливали пикеты, и Хаитов показывал свои документы.
Проехав поле, углубились в лес и вскоре остановились. Выгрузились без шума и пошли дальше пешком. Комары звенели над головами, глухо стучали сапоги, вещмешки Ани и Марийки по приказу Хаитова несли красноармейцы, шедшие налегке, позже они отобрали сидоры и у парней.
Часа через полтора подошли к лесному завалу, где горбом выдавался блиндаж, у которого прохаживались двое часовых, сделали привал. Хаитов с Ризиным открыли скрипучую дверь и юркнули в блиндаж, пробыли там полчаса. Захватив с собой двух красноармейцев в плащ-палатках, вся группа поспешила дальше и вскоре вышла на мелколесье. Приняли вправо и, выстроившись цепочкой, двинулись по краю болота. Спереди передали команду Хаитова ступать след в след.
Марийка сосчитала: в отряде Хаитова было пятнадцать человек, шепнула об этом по-фински Анне, обе усмехнулись — какая сила их охраняет, у каждого автомат с четырьмя дисками, на поясе лимонки, в трёх вещмешках — противотанковые мины, похожие на тяжеленные сковородки. Марийка не могла удержаться, чтобы не прощупать их, когда ещё сидели в кузове.