Опомнившись, ослабив объятия, он спросил ее по-английски, все ли в порядке, не подвернула ли она ногу. Да, кажется, подвернула, немножко больно. Она хорошо владела языком, вероятно, училась в спецшколе.

Он помог ей добраться до ближайшей скамейки, снял тяжелый пластиковый ботинок, прощупал хрупкую щиколотку, погладил и слегка помял тонкую стопу в смешном полосатом носке. Каждый пальчик отдельно, как в перчатке. Она сморщилась и охнула.

Больше всего на свете он боялся, что сейчас появится кто-то взрослый, мать, отец, и все кончится. Его поблагодарят, и никогда больше он это чудо не увидит. Но чудо сообщило по-английски, что никаких взрослых нет.

– Я приехала с друзьями. Мы поссорились. Они пошли в кино, на какую-то дрянь про пришельцев. Я люблю кататься одна. Правда, сегодня не мой день. Ночью я слишком долго прыгала на дискотеке, и теперь все мышцы болят, даже наклоняться трудно.

У нее за спиной болтался рюкзачок, там лежали кроссовки. Зацепа сел на корточки и стал переобувать ее, как маленькую. Она не возражала, смотрела на него сверху вниз и улыбалась своей загадочной, с ума сводящей улыбкой.

– Думаю, после такой бурной ночи надо восстановить силы и хорошо поесть, – сказал Зацепа, – я как раз собирался пообедать. Ты не составишь мне компанию? Я впервые в Москве и не знаю, где здесь поблизости приличный ресторан.

«Что я несу? Она ребенок, она ничего не понимает в ресторанах!» – подумал он.

Улыбка на ее лице растаяла. Девочка сдвинула брови, закусила верхнюю губу.

«Вот и все! Сейчас она скажет: нет, спасибо. Любая нормальная девочка на ее месте именно так бы и сказала. Разве можно ребенку знакомиться на улице со взрослыми мужчинами? Или я для нее уже не мужчина? Дедушка, к тому же иностранец. В России особое отношение к иностранцам, это идет еще с советских времен, когда их было мало и они казались представителями иного мира, заманчивого, свободного… Жвачка, джинсы… Нет, все давно изменилось, другое поколение, демократия…» Бред продолжался, мысли путались и скакали. У него даже температура поднялась, то знобило, то бросало в жар.

– Я знаю одно неплохое место, – произнесла она после мучительной для него паузы, – я там бывала с папой. Знаете, кто мой папа? Очень популярный певец. Если вы хоть раз посмотрите здесь телевизор, музыкальный канал, вы обязательно его увидите. Он примерно как ваш Челентано и тоже когда-то снимался в кино. Значит, вы хотите пригласить меня в ресторан? Я с удовольствием. Но только у меня нет денег.

Он погладил ее по волосам.

– Правда? Жаль, я рассчитывал, что меня сегодня угостит обедом какая-нибудь маленькая симпатичная москвичка.

Да, в тот день все было нереально. Малышка весело рассмеялась его неудачной шутке, легко пошла на контакт, откликнулась на приглашение пообедать. Эта легкость не насторожила его, наоборот, вызвала романтический трепет. Малышка чиста и доверчива. Разве могло прийти в голову Зацепе, пьяному от счастья, что это дитя опытно и цинично, как бывалая шлюха?

Слишком долго и мучительно он ждал ее, чтобы сохранить хоть каплю здравого смысла, когда она наконец возникла перед ним. Его девочка. Маленькая, хрупкая, беззащитная. Каждый Гумберт однажды встречает свою Лолиту.