– Вниз, Томас! Пади! Пади! – вдруг крикнул голос за правым плечом Томаса, и Мэтью Хамптон ринулся вперед. Блэкстоун обернулся: четверо из людей де Витри подняли арбалеты. Слишком поздно Томас вскинул щит – Мэтью Хамптон, выбежав вперед, принял два болта в грудь. Третий, пробив щит Блэкстоуна, вонзился ему в бок, обжигая кожу и мышцы, как кислота. Он втянул воздух сквозь зубы, пробуя собственный вес. Может ли он еще стоять? Двигаться? Нападать? Три шага, потом пять – боль опаляла рассудок, меч свистал, обжигающая рана толкала его вперед, подстегивая его силы. Де Фосса недвижно лежал в грязи, и сквозь его нагрудник струилась кровь.

Трубы пропели где-то близко. Люди принца смыкали сеть. Луи де Витри поклялся убить человека, унизившего его. Земли ему уже вернули, да еще и щедро вознаградят. И он станет наипервейшим из всех нормандских владык, обретя больше власти и могущества, нежели любой из них. Но едва он пришпорил коня к раненому Томасу, как понял, что сражение проиграно. Впереди только бесчестье и позор. Он выбрал не ту сторону, продавшись французскому королю, обреченному на поражение. Ожесточенному графу осталась лишь одно ублаготворение – убить Томаса Блэкстоуна.

По французским войскам покатилась ударная волна. Английский король загнал их в ловушку, его сын выбил почву у них из-под ног, а удар Томаса в самое сердце их армии подорвал их силы. Они внезапно дрогнули, а затем все до последнего развернулись и обратились в бегство. Блэкстоун увидел выражение потерянности на лице Луи де Витри, криком призывавшего свое воинство остаться и биться до последнего. Страх и отчаяние сделали их глухими к его мольбам. В окружении тысяч и тысяч Луи де Витри вдруг почувствовал себя совершенно одиноким. Пришпорил коня. Томас стоял у него на пути, не в силах двигаться достаточно проворно. С расстояния в несколько шагов позади него Мёлон метнул свою пику прямо в грудь животного, и ноги его подкосились. Де Витри вцепился в луку, но его все равно выбросило из седла. Шестьдесят фунтов брони не позволили ему подняться сразу. Его меч, как и меч Блэкстоуна, был привязан к запястью. Томас почти въявь ощущал, как тот задыхается в своем шлеме, почти ничего не видя сквозь узкую щель забрала. Он отступил, когда де Витри поднялся на колени, а затем и на ноги, запнулся, восстановил равновесие и поднял забрало, со всхлипом втянув воздух всей грудью. И без колебаний ринулся в атаку с такой яростью, что Блэкстоун упал навзничь. Увидел, как Гайар шагнул вперед, чтобы помочь, и крикнул, чтобы не вмешивался. Де Витри станет заложником принца и будет отдан Филиппу за выкуп или отослан к французскому королю с позором. Эта безупречная победа англичан будет, как соль, разъярять раны короля Филиппа еще не один год.

Если Томас прежде не убьет де Витри.

Они схлестнулись. Непокрытая голова Блэкстоуна сделала его более уязвимым, и де Витри, ловко повернувшись на цыпочках, проворно изменил направление и нанес Томасу удар яблоком меча с такой силой, что зубы лязгнули. Выплюнув кровь, Блэкстоун заслонился, парировал удар и ощутил, как сила его утекает вместе с кровью, струящейся по ноге из-за болта, до сих пор торчащего в боку и сдерживающего удары мечом. Перед смертью Томасу хотелось лишь одного: выпить ведро воды. Утонуть в ней. Только бы не умирать, изнемогая от жажды.