– Ты владеешь городами от имени своего короля, Томас. Несомненно, придет день, когда они нам понадобятся.

– Они в вашем распоряжении, мой принц, – ответил Томас.

На лицо принца Эдуарда набежала тень раздражения.

– Неужели тебе всегда надо убивать так запросто, Томас? Граф Луи де Витри был нормандцем, и мы могли бы употребить его во благо себе.

Блэкстоун не раскрыл рта. Ответить – значит растревожить целое осиное гнездо обвинений.

Наследник английского трона позволил настроению улетучиться.

– Что сделано, то сделано, – продолжал он. – Твои действия вогнали клин через центр врага. Это было… полезно… для нас. Неужели йомен-лучник стал не только рыцарем, но и военным тактиком?

– Я делаю, как считаю за лучшее, мой принц, – произнес Томас, следя за движениями Эдуарда, сделавшего едва заметный жест и кивнувшего, не адресуя этого никому в частности, но этого было довольно, чтобы рыцарь в полных доспехах и конюх на краю площади взяли узду вьючной лошади с провисшей спиной и повели к ним.

– Тогда уж порадей поступать так и далее, – изрек принц, жестом указав, что не ждет ответа. – Знаешь ли ты, что мы отдали штапель шерсти Кале, что наши фламандские союзники на севере теперь не далее окрика? Их ткацкие станки гудят, перерабатывая шерсть со спин наших овец. Не имеет значения, так ты поступаешь или иначе, Томас, удержать этот город было стратегически и политически важно.

Блэкстоун увидел на приближающемся рыцаре и конюхе королевские цвета, так что вьюк на спине лошади имеет какое-то касательство к хозяйству принца.

– И мы его удержали. А кабы мы не ведали о заговоре открыть наши врата, ты постоял бы за него в одиночку. Твои действия заслуживают чествования. Томас, да это просто входит у тебя в привычку!

Упрек казался искренним, и Томас повесил голову.

– Мы шутим. Бога ради, Томас, мы же не людоед, мы твой принц и ценим тебя. Неужели под Креси тебе искромсали не только лицо, но и твой английский юмор? – С этими словами принц снова взмахнул ладонью, и рыцарь послушно снял что-то со спины лошади. И поднял простое гладкокрашеное шерстяное сюрко – алое, как кровь. На левой половине груди были вышиты очертания щита с черным нашитым изображением Волчьего меча с четко обозначенными над изогнутой вниз гардой яблоком и рукоятью. Сужающийся клинок держала рука в латной рукавице. Блэкстоун вспомнил, как увидел глаза своего принца через меч, когда оба держали его клинок перед сражением.

– Чтобы тебя узнавали не только по лицу, тебе надобен герб. Наш король полагает сей уместным, – сказал тот и кивнул конюху, чтобы отдал сюрко Томасу.

– Тут достаточно, дабы облачить твоих бандитов, и есть запас для тех, кто, вне всякого сомнения, будет искать возможности присоединиться к тебе. А для поддержания твоих радений от казны будет поступать пятьсот фунтов в год.

Такая честь изумила и смутила Томаса, и он с запинкой пробормотал слова благодарности:

– Вы чересчур щедры, мой принц.

– Да. Мы ведаем. Но оказание чести тебе хорошо отражается и на нас. Мы купаемся в тепле твоего имени и успеха – и желаем, дабы оно было более благоухающим, – улыбнулся принц.