— Изучите вечером. Где ваши вещи?

Я подняла повыше свой саквояж:

— Вот здесь.

— А! — озадачилась госпожа Перетти. — Это все? Что ж, тем лучше. Оставьте в комнате мелочи, необходимые вам для жизни, а всю одежду надлежит сдать в хранилище.

— Как? А в чем же мне ходить? — растерялась я, огладив юбку.

— В форме, разумеется! Каждый студент должен ходить в академии исключительно в форменной одежде, которую вам выдадут в том же хранилище. Империя обеспечивает студентам абсолютно одинаковую форму для занятий и отдыха.

— А белье? — я покраснела. Госпожа Перетти вздохнула:

— И белье, и ночную сорочку, и туфли, и спортивную обувь для занятий физической культурой. Два платья, две нижних рубашки, плащ и шляпку. Вам этого достаточно?

— Даже с избытком, — пробормотала я. — Не подумайте, что я жалуюсь.

— И не стоит, уверяю вас, вед-Камли. Императрица лично следит за тем, чтобы студенты ни в чем не нуждались! Поспешите же, у меня еще много дел!

Я поспешила. Вынула из саквояжа икону Богородицы, поставила ее на сундук рядом с уставом, а рядом положила медаль из витой меди, которую мне выдала мать-настоятельница за успешное окончание пансиона. Из личных вещей у меня была еще перьевая ручка с корпусом из настоящего жемчуга — подарок нашего мэра, детей которого я учила географии и основам математики. И дорожный набор, необходимый всякой девице: нитки, иголки, крохотные ножнички, наперсток, шило и даже крючок для поднятия петель на чулках! А еще прелестный туалетный несессер, выданный мне монашками за несколько лет до окончания пансиона. Когда я выложила все это свое богатство, госпожа Перетти покачала головой, и я заметила в ее взгляде жалость.

А вот этого я уже терпеть не могла. Жалеть меня не надо. У меня все получится, и я выбьюсь в люди! Пусть не сразу, а через годы, но я буду жить богато и ни в чем не нуждаясь.

Подхватив саквояж, я с достоинством присела в книксене:

Я готова.

— Не забывайте запирать комнату, — госпожа Перетти наклонила голову, приглашая меня следовать за ней. — В случае инцидента администрация академии не несет ответственности за имущество, оставленное в незапертом помещении.

— Хорошо, я учту.

Неужели воруют?

Мы проделали весь путь в обратном направлении, и госпожа Перетти продолжила спускаться по лестнице, объяснив:

— Здесь, как и в мужском общежитии, есть вход в хранилище. Я покажу вам на первый раз, дальше будете разбираться сама.

— Большое спасибо, что уделяете мне время, — я поблагодарила искренне, потому что хозяйка общежития была действительно добра.

Подземный переход оказался на удивление сухим и относительно освещенным. На стенах горели факелы, коптя и испуская легкий аромат ладана, а пол был вымощен булыжниками, как мостовые столицы.

Госпожа Перетти указала мне на стену:

— Здесь повсюду указатели. Смотрите!

Она коснулась пальцами стены, и на той расцвели разными цветами призрачные линии. Коричневая отозвалась, когда госпожа Перетти сказала слово «хранилище». Колеблясь в свете факелов, она стала ярче и виднее, показывая путь.

— Понятно? — женщина обернулась ко мне, глядя поверх очков.