Мы поднялись по сумрачной лестнице, минуя второй этаж, на двери которого висела табличка «Прачешная», и госпожа Перетти толкнула дверь третьего этажа:

— Здесь живут младшие курсы. Прошу заметить, уборщиц у нас нет, каждая студентка убирает по очереди. В комнате необходимо поддерживать постоянный порядок, поскольку администрация академии регулярно приходит с проверками. В случае нарушений снимаются баллы.

— Какие баллы, мад… госпожа Перетти?

— Подробнее вы прочтете про баллы в уставе академии, который получите при прохождении ритуала выявления потенциала. А если вкратце — баллы добавляются за хорошее поведение, активность, отличные оценки. Снимаются за нарушения устава. Мы пришли.

Она остановилась перед дверью за номерком «12» и жестом указала на бляшку над ручкой:

— Испробуйте ключ. Красный для общей двери, желтый для внутренней.

Покрутив камешки в руке, я наобум приложила красный к бляшке. Замок тихонько скрипнул, приглашая войти. Я потянула дверь на себя, и мы оказались в небольшой комнатке, освещенной десятком свечей. Меблирована она была скромно, но практично. Стол с двумя стульями покрыт простенькой белой скатертью. Диванчик и кресло образуют угол вместе с полками для книг и красивой лампой-трехсвечкой. На стене — эстамп с портрета императора. Точно такой же висел в дортуаре и кабинете матери-настоятельницы. Три двери.

Я обернулась на госпожу Перетти, и та указала последовательно на каждую из дверей:

— Уборная, комната мисс Ховански и ваша комната.

Моя комната.

Моя комната только для меня одной?

Могла ли я мечтать об этом? Конечно, через несколько лет, когда бы закончила пансион и устроилась на работу.

Испросив разрешения взглядом, я приложила желтый камешек к бляшке на МОЕЙ двери, вошла. Прелестная комната предстала передо мной. Кровать с высокой спинкой, застеленная цветастым покрывалом из кусочков, соседствовала с большим сундуком, поставленным на торец, как это было сейчас модно. Туалетный столик с маленьким тусклым зеркалом вмещал на столешнице фарфоровый кувшин и маленький тазик для умывания. А еще в комнате было окно.

Я сразу подошла к нему, отодвинула занавеску и замерла. С высоты третьего этажа — как будто я была птицей! — открывался чарующий вид на цветущий парк академии. Из-за раскидистых деревьев видно было соседнее здание, очень похожее на женское общежитие, а дальше стояли другие дома, построже, с длинными витражными окнами.

Там и сям пятна клумб радовали взгляд. И башня — как символ величия — высоченная, широкая в обхвате, с редкими бойницами и венчающим ее куполом, на стреле которого развевался флаг с изображением императорского герба — двуглавого орла со змеей в когтях.

— Как это великолепно, — прошептала я, не в силах сдержаться. Госпожа Перетти тихонько кашлянула сзади, и я обернулась, пристыженная: — Простите! Я впервые… В такой красивой комнате!

— Боже, да вам немного нужно для счастья, вед-Камли, — рассмеялась женщина, и на ее щеках появились милые ямочки. — Но у вас будет время насладиться комнатой. Устав!

Она указала на толстую тетрадь в твердой обложке, лежавшую на торце сундука.