В большом холле, по величине с которым могла поспорить только церковь в Роудвиле, было много цветов. Это первое, что мне бросилось в глаза. Неприхотливые фиалки и куда более капризные амариллисы соседствовали с раскидистыми пальмочками и просто красивыми кустами без соцветий. Все это зеленое и разноцветное великолепие стояло или висело в кашпо вдоль стен, и я прошла мимо, наслаждаясь тягучим запахом цветов. Стрелка путеводителя дернулась еще несколько раз, мигнула, и я поняла, что пришла, когда она пропала.

Госпожа Перетти — маленькая, пухлая, как пышка, и вся какая-то розовенькая и воздушная — обернулась на меня от полукруглого окошка, сдвинула маленькие очечки на самый кончик курносого носа и смерила взглядом с ног до головы. Я присела в глубоком книксене и с запинкой произнесла:

— Добрый день, мадам, меня прислали поселиться в общежитие.

— Не зовите меня «мадам», — ответила женщина голосом доброй тетушки. — Меня зовут госпожа Перетти. Будьте добры, ваше направление в общежитие.

Ага, сейчас!

Я поставила саквояж на пол, раскрыла и принялась перебирать данные госпожой Пимпи бумаги. Нашла и протянула, а госпожа Перетти глянула через мое плечо:

— О, я вижу и приказ о выдаче униформы! Давайте тоже, заодно и это уладим сразу. А где ваш личный гороскоп?

— Мне его не составили. Даты рождения нет.

Госпожа Перетти возвела глаза к потолку и перекрестилась. Я понимала ее возмущение, но поделать ничего не могла. Не выдумывать же мне жизнь, которая не будет моей?

Хозяйка общежития унесла мои бумаги в дверь рядом с окошком, а я застыла, не смея сдвинуться с места. Вытянула шею, заглядывая через стекло. Госпожа Перетти поманила меня из окошка:

— Ну же, подойдите ближе, не стесняйтесь. Куда же я вас поселю? Так, так… Сословия вы какого будете?

Она заглянула в бумажку и подняла тоненькие бровки.

— Вед-Камли. Уж лет двадцать у нас не было. Ладно, не суть. Давайте-ка поселю вас к мисс Ховански. Вам обеим будет пользительно. А вот и ключ!

Она протянула мне под стекло простенький деревянный брелок с колечком и подвешенными к нему двумя камешками в оправе из тонкого металлического ободка. Я взяла ключ в пальцы и робко сжала камни. А ведь это тоже артефакты. И они мои. Хотя бы на время учебы!

Камешки тускло вспыхнули, отдавая в ладонь легкое давление. Оживают! Надо же! Я и не знала, что они так работают! А госпожа Перетти снова вышла в коридор, цепляя на пояс целую связку подобных ключей:

— Идемте, студентка Камли. Я покажу вашу комнату. Кстати, там вас ждет устав общежития, который должно прочесть, заучить и строго соблюдать.

— Хорошо, мадам, — я на ходу сделала книксен и получила в ответ уже строгое:

— И прекратите звать меня «мадам». Так, смотрите. На первом этаже общежития расположена баня. На втором — прачешная. Третий и четвертый отведены под комнаты для студенток.

— Комнаты? — не веря своим ушам, переспросила я. — Не дортуары?

— Г осподь с вами, откуда вы взялись-то, барышня? — госпожа Перетти обернулась с удивлением. — Представляю наших студенток в дортуарах на десять человек!

Прикусив язык, я вспомнила наш дортуар на двадцать пансионок. Опять я сморозила глупость. Конечно же, в такой знаменитой академии не может быть никаких дортуаров. Может быть, тут даже отдельные комнаты? Нет, такого счастья не бывает в жизни.