– Совершенно верно. Казалось бы, я как-никак символьер Корамелл. – Алессандра сделала ударение на слово «символьер». – А сама хромаю, с палкой хожу. Детишки как бродяги выглядят. Сейчас еще полегче, а раньше, пока Рудо не решил проблемы с Аблярсовыми… совсем худо было. А тебя не удивляло, что при огромном знаккерском потенциале у Рудо был такой бедный арсенал собственно знаков?

– Он говорил. Дело в том, что он словесник, а вы ритуалист, – ответил Арноха.

– О нет. Он просто славный, добрый мальчик… Каждый символьер держит в памяти громадный набор знаков как своей, так и противоположной группы. Дело за малым – помочь ученику отработать их применение. Но не вышло.

– Дело в этом месте, да? Воздух тут… как будто в запертом помещении.

Глаза Алессандры заблестели гневом. Обозлилась на Мироздание, не иначе.

– Это омертвение не кольцевидное. Оно купольной формы, то есть где-то над нами есть своего рода «потолок». Как вариант, это сфера. И у нее есть дно под землей. Кстати, этот вариант мне представляется более логичным, особенно если учесть степень истощения местной почвы. Так вот, я сделала открытие. Для сотворения знаков мало знать знак и иметь волю повелевать реальностью. Обязательное условие – открытое пространство. Открытое чему, я не знаю, поскольку все мои выкладки чисто теоретические. Условно называю это: «открытость космосу» или «сообщение с Вселенной». К сожалению, я заметила это не сразу. Первые два года все было прекрасно, но потом мы словно исчерпали ресурс. Теперь знаки здесь удаются крайне редко, и они совсем слабые. Да и просто физическое существование становится… нездоровым.

Арноха был близок к тому, чтобы забыть об отце, Люсии и Антуане. Волчата в опасности. Нет, прямая угроза жизни, заставляющая льва нестись на выручку, забыв обо всем, отсутствовала. Но оставить все как есть? Да не только лев – ни один нормальный человек такого не смог бы. А Арно Резанов был нормальный.

– Но, символьер Корамелл, ребят надо вывести отсюда, пока они не повзрослели! Рудо достроил дом! Я там был, он просто великолепный. Марк Федорович… то есть Лев Однолунной Земли может присмотреть за всем, а я помогу…

Алессандра снова грустно заулыбалась. Словно улыбка адресовалась горячности Арнохи, а грусть – собственным мыслям.

– Это звучит прекрасно, – сказала она, – но есть проблема. Я, видишь ли, взрослый человек. Мне не пересечь омертвение.

– В глубине…

Но Алессандра даже договорить не дала, перебила и словом, и жестом тонкой руки:

– О, мы пробовали. Но, увы, я не вмещаюсь. Тут уж… геометрия. Любого из них можно уместить в мою глубину, но не наоборот. Я сто раз просила оставить меня, но они… с послушанием просто беда, зато верность и преданность на высоте. Поэтому… какой бы прекрасный дом ни построил бедный мой покойный Рудо, нам туда не попасть.

– А если…

– Какой-какой Рудо? – раздалось откуда-то сзади.

Арно подпрыгнул на своей скамье и обернулся. В дверях стояла Евгения Радова, бледная, немного сонная и растерянная.

В Каринином доме что-то происходило. И это что-то совершенно не понравилось ни Арно, ни замешкавшемуся Диймару Шепоту Андрей и Тоня остановились по инерции. Женька, которая прорыдала всю дорогу, вися мочалкой на волчьей спине Андрея и вытирая нос об его загривок, замолчала. Значит, точно дело нешуточное. Вопрос только, в чем заключалось это дело. И что их четверка сможет ему противопоставить (Женька как боевая единица все же ноль. Хоть и боевой такой нолик).