Конвой был безоружным, но слишком многочисленным, чтоб ему сопротивляться. Все вместе мы спустились на равнину и направились к зонтику. Когда проходили мимо, землекопы на нас посматривали, но особого интереса не проявляли. Измождёнными и усталыми они не выглядели.

Под зонтом в старом плетёном кресле восседал полуголый мужик лет сорока — сорока пяти. Он задумчиво жевал толстый стебель какого-то растения. Стебель, похоже, был вполне съедобным и даже вкусным, но есть мужику не хотелось. В этом туземце не было решительно ничего примечательного: габариты и упитанность средние, в наличии залысина и короткая бородёнка.

— Хозяин, поймали троих! — радостно сообщила охрана. — Они вон там на горе сидели!

— А вы их ловили? — хрипловатым равнодушным голосом уточнил начальник.

— Ну, не то чтобы… — замялся докладчик. — Если честно, то встретились они нам, вот мы их и привели.

— Это правильно. А что они делали?

— Да вот, говорят, пытаемся понять, что здесь происходит.

— Хорошее занятие, — кивнул хозяин, — и, главное, совершенно бесполезное. Ну, вы свободны, — сказал он охране. — Продолжайте обходить дозором все соседние заборы.

Охранники убыли, и начальник обратился к нам:

— А вы чего стоите? За лопату и вперёд! А женщину — в посёлок.

Впрочем, сказано это было без особого энтузиазма — вроде как к выполнению необязательно. Поэтому мы остались на месте. Я даже осмелился подать голос:

— Всё-таки хотелось бы понять…

— Мне бы тоже хотелось! — перебил меня местный авторитет. — А почему вы здесь оказались?

Постановка вопроса нас несколько смутила — не «как?», а «почему?» Это могло означать всё что угодно, в том числе и то, что люди попадают сюда единообразно и спрашивать просто незачем. При всём при том, я не чувствовал в этом человеке ни зла, ни властности, ни желания самоутвердиться. И решился:

— Мы знаем способ мгновенно перемещаться с места на место. Только у нас получается плохо — попали не туда, куда хотели. Мы вообще в воде оказались — еле до берега доплыли. Точнее, до отмели.

— А птичка у вас ручная?

У вороны хватило ума промолчать, и я продолжил:

— Лапка у неё повреждена, вот она, точнее он, к Серёге и прибился. Только это птица не ручная, а вполне дикая. Скорее она нас приручит, чем мы её.

— Ка-а! — подтвердила ворона.

— Слушай, — сказал хозяин, — сдаётся мне, что ты или врёшь, или недоговариваешь по-крупному. Есть-пить хотите?

— Ну, пока ещё…

— Понятно! — кивнул туземец. — Кажется, есть у меня один очень простой способ вас расколоть. Взять, да и рассказать вам всю правду о том, что здесь происходит. А? Тогда вам врать будет просто невежливо!

— Мы внемлем, о господин! — встрял Серёга.

— Внемли, внемли… — одобрил туземец и начал рассказывать: — Остров этот довольно большой — шагами его никто не мерил, но вы уж мне поверьте. И ничего-то на нём нет. Даже времени суток — солнце не встаёт и не садится. Растут тут разные растения — все как одно съедобные и даже вкусные. Кому не нравится, можно пройтись вдоль моря — там тоже еды навалом. И воды пресной сколько хочешь. В общем, проблема питания отсутствует напрочь. Зато народу куча. И попадают сюда не против воли и, в большинстве случаев, не случайно. Кто-то с женой вусмерть поругался, уйти моральных сил не хватает, но очень хочется оказаться где-нибудь в другом месте. Вот и оказался… Другой с начальником поссорился — та же песня. Вариантов много, но все очень похожие. В основном мужики, конечно, но есть и женщины. Почему-то здесь с ними проблем нет — вроде всё стоит или висит как положено, а не тянет… Но песня совсем не о том.