Кабан-секач, раненный выстрелом Колядина, затаился на тропе. И когда тот показался вблизи него, черная взбешенная туша выскочила из-за валежины и острыми клыками чуть не поразила егеря: он успел укрыться за березу. Клыки почти на вершок пробили ствол дерева, от мощного удара кабан даже перевернулся вверх ногами.
Сабуров за несколько минут до этого подвернул ногу, застрял в цепких кустах чертового дерева, и помочь своему другу он никак не мог. Только самообладание помогло егерю спастись от гибели: на прыжке секач вышиб из рук карабин, и если бы не удар о березу… Егерь подхватил свое оружие и выстрелом в упор добил зверя.
Охота — это, конечно, риск. Неужели все-таки шатун?.. Все может быть.
Сабуров быстро стал собираться в дорогу, — в город.
ЗОЛОТЫЕ ЧАСЫ
В двенадцать часов дня позвонили из больницы:
— Приезжайте.
Сабуров вызвал машину, и через несколько минут оперативная черная «Волга» мчалась по широкой улице. Миновав светофор центрального поста, она повернула на шоссе и, набирая скорость, рванулась за город. Показалось высокое здание среди заснеженного парка, У подъезда «Волга» резко затормозила. Сабуров прошел в вестибюль, пахнущий лекарствами, сдал шинель, получил белый халат и медленно поднялся по широкой ковровой лестнице, продумывая предстоящий разговор со старым пчеловодом Степаном Аверьяновичем Кочегаровым.
— Проходите, товарищ Сабуров, — сказал молодой врач в пенсне. — Кочегаров ждет вас…
— Спасибо.
Степан Аверьянович лежал в самом углу палаты, у окна. Заметив под халатом гостя блестящие пуговицы мундира, старик натянул повыше одеяло и принял обиженный вид.
Сабуров радушно поздоровался, попросил разрешения побеседовать, назвал себя.
Старик отвернулся, помолчал с минуту, потом сказал запальчиво:
— Меда мне не жалко! Мне ить сейчас все одно — помру вот скоро… А только держал я пасеку для пользы обчества. Мне, окромя себя, поить-кормить некого, а если наш бригадир дурак, так это я и вам могу сказать. Почему он, варначий сын, не берет в рассуждение, што у меня от воды пчелы гибнут, а? Сколько раз говорил: построй плотину, семьи будут целы. А он? Ну да мне сейчас на все наплевать — и на пенсии проживу.
Сабуров с изумлением посмотрел на старика, потом на врача, стоящего в дверях. Больной явно был не в своем уме: какой мед?!
— Успокойтесь, Степан Аверьянович, — сказал в смущении подполковник. — Мне вашего меда, ей-богу, не надо…
— Как же не надо?! — Кочегаров повернулся к Сабурову. — А пошто тогда ко мне пришел, а? На меня поглядеть, да? Так я не девка красная!.. Этот ваш парнишка из милиции, конешно, нашел мою пасеку. Да только поимейте в виду, я сам уже хотел о ней сказать — мне за ей все одно следить уже невмоготу. Берите. Но только я бригадиру скажу прямо в его бесстыжие глаза — пусть ищет другого, я с ним больше не работаю.
Сабуров уже хотел подняться и уйти, когда Кочегаров остановил его вопросом:
— А Ваську-то нашли? Небось пасеку увидели, а про Ваську забыли… Эх, вы!..
— Нет, Степан Аверьянович, не нашли, — ответил Сабуров. — Не знаем, где и искать. Тайга…