Мальчишки-разносчики волками при отаре бегали вокруг очереди в галерею, предлагая похожие на свадебные платьишки пирожные-безе с малюсенькими розочками наверху, румяные рогалики с повидлом, маленькие и удобные баклашки с горячим и холодным морсом. Очередь на все голоса и звуки развлекали труверы и менестрели, а чуть в отдалении пристроились раскрашенный шарабан и накрытый полотнищем фургон, обитатели которого без отдыха показывали спектакли и разыгрывали смешные сценки.

   Жизнь не замирала в трактире и с наступлением темноты. В теплом свете свечей и камина, украшенного традиционным ласурским орнаментом, состоятельные жители кварталов вальяжно ужинали бараньей лопаткой с базиликовым повидлом, оладьями с ванильно-яблочным кремом, перепелками в кляре. Заведение мгновенно стало модным, на тех, кто не посещал «Старого друга» вишенрогцы смотрели, как на предателей.

   - Ники, дай мне руку, я ничего не вижу! От, демоновы ступени! Какого Аркаеша мы здесь оказались, а не в зале?

   - Ваше Величество, умоляю, тише! А не то нас арестуют, как взломщиков! Ну, подумаешь, ошиблась немного!

   - Короля арестовать нельзя!

   - Дрюня, кто будет разбираться, если нас поймают?

   - Тише вы! И правда, услышат!

   - Отчего Твоему Интриганскому Величеству было не прийти сюда днем, а? При свете, как все порядочные граждане?

   - Я не могу так явно показывать свой интерес к картине, написанной простолюдином на сомнительную тему, глупый ты шут!

   - Ой! Ой-ей!

   - Да что ж вы орете, как у себя во дворце!

   - Его Раскормленное Величество наступил мне на ногу! Твое Величество, изволь сойти! Нога неудобная!

   - Тьфу…

   Наконец, ступени были преодолены. Король и шут, ведомые архимагистром Никорин, перенесшей их из замка на ступени мансарды, вошли в пустой зал. Из окон в крыше струился лунный свет, в котором танцевали пылинки, но сама комната была погружена в темноту, не позволяющую разглядеть картины.

   - Ники! – возмутился Его Величество.

   - Сейчас, - улыбнулась та, стряхнула с кончиков пальцев магических светляков.

   В полете они разделялись на два или три, усеивая потолок до тех пор, покуда помещение не залил яркий свет.

   - Снаружи не видно и не слышно, - пояснила архимагистр, - Теперь можете вдоволь орать, ругаться и наступать друг другу на ноги!

   Его Величество скинул капюшон плаща, делавшего его похожим на дюжего разбойника с большой дороги, и огляделся.

   Дрюня, побывавший в галерее одним из первых, сразу же отошел к полотну, которое казалось затененным даже в ярком магическом свете.

   Ники медленно пошла вдоль акварелей, иногда останавливаясь, чтобы разглядеть особенно понравившуюся. В дальний конец комнаты она не спешила. Что-то подсказывало ей, что картина окажется… непростой.

   Волшебница стояла у рисунка, изображающего дорогу лунной ночью, любуясь изображением лужи в продавленной колесами колее, как вдруг чьи-то холодные пальцы огладили шею. Ощущение было таким сильным, что она заозиралась, ища в помещении потайной угол. Но кроме них в комнате никого не было.

   Редьярд разглядывал полотна, не торопясь, прохаживался, почесывая бороду, ухмыляясь и позевывая.