Аластор открыл рот, не зная, что сказать. Закрыл его. Снова открыл, беспомощно посмотрев на почти незнакомую девушку. Рыжие волосы, заплетенные в две тугие толстые косы. Зеленые глаза. Веснушчатое лицо сердечком. Все это было знакомо! А сама девушка — нет! Она была… взрослая… Именно девушка, а не девочка, которой все это должно было принадлежать!

Аластор даже головой помотал, пытаясь совместить все, что видит. Рыжую зеленоглазую девчонку из прошлого и вот эту девицу ростом ему по плечо. Стройную, с тонкой талией, подчеркнутой красно-фиолетовым поясом, округлой грудью, которую короткая темная туника обрисовывала весьма выразительно, длинными ногами в замшевых штанах и в сапожках для верховой езды…

— Хрррпшшшш, — послышалось из — за стола.

Пушок потянулся к Аластору мордой, свалив подвернувшееся блюдо с уткой и вывалив красный кожаный язык. Это точно был Пушок, уж его Аластор узнал бы где и когда угодно, значит, девица…

— Айлин? — сказал Аластор, глядя на нее, такую непонятную, изменившуюся, совершенно новую!

— Ал! — выдохнула она и улыбнулась совсем как прежняя Айлин. — Я тебя нашла! Ой…

Она с ужасом оглядела разгромленный стол, усыпанный осколками, замерших людей, безошибочно нашла взглядом его отца и матушку и виновато сказала:

— Милорд, миледи, я прошу прощения! Мое имя — Айлин. Я адептка Академии, и мне очень нужно поговорить с Аластором. И с вами… Это дело жизни и… смерти.

Онемевший Аластор увидел, как отец медленно окинул взглядом фигуру Айлин. Как перевел взгляд на Мэнди и Лоррейн, что с двух сторон вцепились в бледную матушку и всхлипывали в унисон. Как снова вернулся взглядом к его подруге.

— Джанет, милая, — ровно сказал он, не глядя в сторону матушки и смотря только на Айлин. — Уведи девочек. И проследи, чтобы нас не беспокоили.

— Себастьян… — шепнула матушка, подавшись вперед.

— Все будет хорошо, дорогая, — тем же невыносимо спокойным голосом пообещал отец. — Жозеф… — повернулся он к фраганцу, уже поставившему канделябр на край стола.

— С вашего разрешения я вас тоже покину, — поклонился тот, но отец качнул головой.

В полном молчании матушка, обняв Мэнди и Лоррейн за плечи, вывела их из столовой, и только тогда отец опять заговорил.

— Жозеф, друг мой, — уронил он. — Я не знаю, имею ли право просить вас остаться. Мне бы очень пригодился ваш совет. Но, боюсь, дела, о которых пойдет речь, такого свойства, что в них легко лишиться головы.

— Ни слова больше, — по-военному четко кивнул фраганец и выпрямился, высоко вскинув подбородок. — Если вам нужны моя помощь и моя шпага, они в вашем распоряжении. Слово дворянина, что сохраню любую тайну, которую вы мне доверите.

— Благослови вас Благие, — кивнул в ответ отец и снова посмотрел на Айлин. — Итак, я вижу перед собой юную леди Ревенгар?

— Нет, милорд. — Айлин присела в церемонном реверансе с идеально прямой спиной и ухитрившись даже в штанах проделать это с грациозностью, которой Мэнди и Лоррейн могли бы только позавидовать. А потом сдержанно сообщила, выпрямившись и тоже задрав голову, словно проглотила рапиру: — Я просто Айлин, адептка Академии. У меня есть причины не называться родовым именем, которые касаются только меня.