– Не знаю… – хан услышал слова старого бахсы с радостью, но все равно вздохнул. – Уж больно горячи, вспыльчивы, способны на необдуманные поступки… Если они не могут совладать с собственным характером, как смогут решать судьбы сотен народов?

– Я думаю, сумеют, еще как сумеют. Сегодняшний характер изменится. Сами того не сознавая, они надеются на тебя, перекладывают ответственность на тебя. Если останутся одни, сумеют обуздать свой характер, самолюбие, разительно изменятся, осторожность, здравый смысл возьмут верх.

Хан ничего не ответил. Услышав неожиданное, удивленно смотрел на старого бахсы.

Как он правильно рассуждает. На самом деле, судьба будущего зависит от этого старика, само будущее выходит из его рук. Словно мастеря глиняные горшки, он может из любого, каким бы ни был он по характеру и повадкам, вылепить нужное, закалить. А мы словно не обращаем внимания на это будущее, не придаем должного значения, не находим время за повседневными заботами…

Это плохо. Уже сегодня становится видно, какое жалкое будущее будет у народа с короткой волей. Поэтому думы о будущем ничто не должно заслонять. Ради этого подобных старцев всегда нужно возвышать, их слова не должны оставаться без внимания.

– Несколько дней назад Тулуй пригласил меня к себе в сурт, чтобы показать сыновей, – старый Аргас продолжал рассказывать негромко.

– Ну… – хан, занятый своими мыслями, запоздало выразил интерес.

– Тулуй с женой выстроили своих четырех сыновей от двух до восьми лет. Как они хороши! Сразу говорю, и по телосложению, и по гибкости особой, и по выражению лица сразу видно, что достойные получатся правители, от них можно многого ожидать. Через мои руки немало молодежи прошло, но на этот раз почему-то был особенно обрадован и удовлетворен. Видимо, нутром почувствовал ожидающее их прекрасное будущее. Ты намного младше меня, если век твой продлится, увидишь, как мои слова обретут плоть.

– Хорошо бы! Твои бы слова да Богу в уши! – хан, обычно никогда не показывавший движений души, на этот раз не скрывал своей радости, воскликнул громко. От этих слов о внуках просветлел лицом, счастливо улыбнулся. – Понятно, что сыновья у Тулуя еще слишком маленькие. Но, говорят же, данные видно еще в самом младенчестве, кого особо выделил твой опытный взгляд?

– На мой взгляд, второй мальчик… как его звали-то?

– Хубулай… Я тоже отличаю этого мальчика. Надо же, оказывается, мы с тобой одинаково смотрим, – сказал хан, довольный, не переставая улыбаться. – Правду говоря, за заботами некогда возиться с детьми… Всегда мимоходом общаюсь с ними. Это неправильно.

– Конечно, неправильно, потому что дети уже сейчас должны привыкать слушать тебя. Тогда лучше будут понимать тебя, должны запоминать, тогда потом будут вспоминать, глубже вникать в содержание сказанного тобой, лучше понимать.

– Я должен спросить у тебя одну вещь, – сказал хан. – Мне несколько раз жаловались, что ты выступаешь против совещаний с разбором итогов прошедшего сражения…

– Да что они, зачем это я буду противиться разбору сражений? Конечно же, правильно, когда все ошибки и упущения вовремя рассматриваются и уточняются, – Аргас про себя обиделся на этот вопрос, но виду не показал.