Была, однако, у «эски» особенность, очень важная для тех, кто встречался с этим «сюрпризом». Ее пистон-взрыватель срабатывал с отчетливо слышимым щелчком. Взрыв следовал через какую-то долю секунды, и в этой доле секунды был шанс на спасение. Так девушкам объяснял старшина Петров. Они недоверчиво пожимали плечами — что можно сделать за неуловимое мгновение? Но как раз незадолго до их первого выхода на минное поле ефрейтор Тулежбаев натолкнулся на «эску». Она сработала под его ногой, и все же ефрейтор сумел спастись. Значит, и правда за долю секунды можно многое сделать.

Егор Сергеевич привел Тулежбаева в свою команду на следующий день. Ефрейтор выглядел как обычно — подтянуто, даже щеголевато. Гимнастерка была на нем новая, и только хорошо знавшие его товарищи могли определить, что он вроде потолстел со вчерашнего утра. Под гимнастеркой у Тулежбаева были бинты. Фельдшер Аня Лучинкина аккуратно перевязала рану на его спине сразу же в поле, затем сделала укол. «Вот и все, — сказала она, — рана пустяковая, заживет. И свадьбы ждать не надо». — «А я женатый, девушка», — конфузливо улыбнулся Тулежбаев. Он остался в строю.

Теперь Тулежбаев должен был рассказать, как все произошло, девичьей команде.

Молодой учитель из далекого казахского селения был опытным сапером. Он служил в батальоне больше года.

— Что мина сработала, я, получается, сам виноват, — сказал он девушкам, — не заметил ее. Трава густая, усики у «эски» маленькие, трудно увидеть. Вот и получилась ошибка. Только на этот случай инструкция есть, сказано, что делать. В инструкции сказано, а ты должен крепко помнить. Станешь в затылке чесать, долго думать, тут мина уже взорвалась — и нет тебя больше. А помнишь крепко — сразу сделаешь как надо.

Тулежбаев внимательно поглядел на девушек, стоявших вокруг.

— Это понятно, рассказывайте дальше, что было!

— Что было? Наступил на мину в траве. Чувствую под ногой что-то твердое — и сразу щелчок. Все, думаю, конец мне. Но инструкция крепко сидит в голове. Падаю на землю плашмя, как учили. Слышу взрыв, совсем над моей головой. Во все стороны засвистело, пули летят, осколки летят. Меня в спину ударило, решил — смерть это. Но нет, чувствую, еще не умер. А тут уж ко мне подбежали, девушка-фельдшер пришла, перевязку сделала, и вот я остался живой. Почему живой? Потому что все сделал по правилам: упал рядом с миной, значит, в мертвое пространство попал, пули мимо пошли, один только маленький осколок мне достался.

Выходило, что можно спастись и от «эски». И все-таки это была скверная мина. Ване Ногаеву встреча с ней стоила жизни, а он инструкцию тоже хорошо знал…

За несколько недель перед тем роковым днем Ваня Ногаев прибыл в часть со звездочкой на погонах. Теперь его надо было называть «товарищ младший лейтенант», но в части этого черноглазого парня помнили сержантом. Он попал на фронт из Мордовии в самом начале войны, был ранен, но вернулся в строй. Веселый, жизнерадостный, верный товарищ, собранный и ловкий, он был одним из лучших сержантов в части. Потому его и послали на курсы младших лейтенантов. До курсов Ногаев командовал отделением, а вернувшись оттуда, принял взвод. И в этот взвод направили девушек из команды старшины Петрова. Девушки были довольны.