Конечная цель: создать черно-белую картину мира — с правильными европейцами и американцами, с одной стороны, и неправильными арабами террористами — с другой. А создатели этой картины наполнят свои карманы, подтвердив, что они настоящие лидеры и таковыми останутся, по крайней мере до тех пор, пока не покинут Белый дом.

Каждая из двух сторон будет уверять, что именно она несет добро, страдает за это и имеет право отомстить и уничтожить врага, и все это будет длиться десятилетиями. Лучший пример — телевидение, народный мессия. По Си-эн-эн освещают израильско-палестинский конфликт, показывая еврейских детей, искалеченных бомбами палестинских террористов. На канале «Аль-Джазира» та же картинка, но уже с палестинскими детьми, пострадавшими от бомбардировок ЦАХАЛа. Каждый клан убеждает своих сторонников в том, что он жертва коварного и жестокого врага, с которым необходимо бороться.

Члены PNAC не дети.

Они выступают за безграничную власть Соединенных Штатов.

И они давно готовятся.

Они обложили Белый дом, чтобы распространить свои идеи по всей планете и найти нового врага.

Терроризм — лишь предлог, чтобы сеять страх, проводить новые законы, утверждать свою власть, приумножать свои богатства и контролировать мир.

Это реальность. Это новый миропорядок, который устанавливается за нашими спинами.

Яэль выхватила пистолет из рюкзака и направила его на Карла Петерсена.

— Не говорите так! — закричала она в слезах.

Старик не мигая смотрел на нее.

— Опустите оружие, — спокойно сказал он. — Мои соседи позвонят в полицию.

Томас тоже вскочил, обескураженный поступком Яэль. Он потянулся к ней, пытаясь успокоить.

— Я хочу знать, где найти Гоферда! — процедила она сквозь зубы.

— Мадемуазель Маллан, я думал, что вы умнее. Для таких людей, как он, вас не существуете. Вы муравей, вот что вы такое в их глазах. Если вы приблизитесь к ним, они вас раздавят. Хотя, может быть, именно этого вы и хотите…

Томас осторожно протянул руку к Яэль, которая все еще целилась в Петерсена. Пистолет дрожал.

— Я не могу сидеть сложа руки и ждать, пока моего отца убьют ради невнятных замыслов психа, который хочет сделать из меня игрушку, — повторила она. Глаза ее были почти безумны.

Генерал почесал кончик носа:

— В таком случае выбор очень прост: либо вы пойдете на поводу у своих эмоций и найдете Гоферда, что означает верную смерть, либо сдержите свои гордость и гнев и согласитесь заплатить за правду о реальном миропорядке частью своего рассудка. Вас, конечно, всю жизнь будут мучить приступы гнева, но вы останетесь в живых. Возможно, вы превратитесь в марионетку Гоферда, в его игрушку, но вы будете об этом знать. Вы станете частью тех, кого считают параноиками, потому что поверить им слишком трудно. Вы пополните ряды посвященных.

Яэль с трудом перевела дыхание. Пистолет, казалось, весил целую тонну. В висках стучала кровь. Она опустила оружие и закрыла глаза. Томас подхватил ее и сжал в объятиях. Он коснулся ее лица, заглянул в глаза, пытаясь передать ей всю неясность и поддержку. Она немного успокоилась. Затем медленно пошла к двери, даже не посмотрев на Карла Петерсена.