Когда прошли поворот на перевале, машинист включил экстренное торможение. Раздался длинный гудок. Поезд задергался, свистя колесами. Пассажиры полетели по вагону, хватаясь за что попало. Остановились. Машинист непрерывно гудел. Полицейские бросились в передний тамбур, сбивая на своем пути приходящих в себя пассажиров. Что-то случилось. Полицейские и проводники столпились в тамбуре, высовываясь из открытых дверей. Им хотелось заглянуть за поворот. Выходить из поезда и идти проверять никто не рискнул — поезд мог в любую минуту тронуться. Связи с машинистом нет, а останешься в тайге за полсотни километров от ближайшего населенного пункта — выбирайся потом. Вскоре вагон скрипнул и покатился, поезд быстро набрал ход.

О причине остановки так и не сообщили. Проводники предположили, что путейцы не выставили на рельсах знак, предупреждающий о ремонте путей. Выскочивший из-за поворота поезд мог сбить путейца. Мы проехали ремонтируемый участок дороги, где работала бригада в оранжевых жилетах.

Машинист разогнал поезд, наверстывая упущенное время, и скоро добрался до Карымской. На весь вагон хрипящим телефонным звуком разносились слова песни: «Для тебя моря и океаны…» Балующийся мальчик оторвал поручень с подножкой, которые привинчены к стенке вагона для удобства залезания на верхнюю полку. Подножка валялась на полу, а вокруг нее катался блестящий болтик. На конечной пассажиры медленно продвигались по коридору, переминаясь с ноги на ногу, переступали через лежавшую на полу подножку. Мужчина в засаленной синей робе с сумкой наперевес нагнулся, подобрал болтик, покрутил его в руках и сунул в карман. В хозяйстве пригодится.

За поселком текла река. На ночевку я решил встать на берегу. По навигатору выходило километра три. Пройдя по трассе, я вышел к автомобильному мосту. Навстречу проехали рыбаки на мотоциклах. Идя по левому берегу, я надеялся найти место для палатки. Но везде были непроходимые кусты. Дальше начиналось болото, за ним — молочная ферма. Возвращаться и переходить по мосту на другой берег было поздно — уже темнело. Я продрался сквозь кусты к реке. Пологая насыпь спускалась к воде.

Установил палатку на каменистой площадке три на три метра. Свежие водоросли, свисающие с веток кустов, говорили о том, что недавно эта поляна была дном реки. Устраиваясь на ночлег, я думал только о том, чтобы за ночь уровень в реке не поднялся, иначе мне грозило затопление. Но река спокойно журчала в нескольких метрах от палатки. Дождя не предвиделось, и, успокаивая себя этим, я заснул.

Проснулся я раньше времени от журчания под самым ухом. Выбравшись из палатки, в ужасе обнаружил, что мои опасения были не напрасны. Вода поднялась сантиметров на пятнадцать и журчала уже в метре от палатки. Нужно было экстренно сворачиваться. Сборы заняли рекордно короткий срок, и через полчаса я уже шел к станции.

На станцию вел виадук — длинный переход над землей. Несмотря на ранний час, на путях уже трудился маневровый тепловоз, вытаскивая старенький ВЛ80 с территории депо. Бок локомотива был тронут коррозией, а на борту белела надпись «Депо Чита». Это первый электровоз ВЛ — «Владимир Ленин», который встретился мне на Транссибирской магистрали от Владивостока до Читы. До этого мне попадались только новые трехсекционные электровозы ЭС с обтекаемой кабиной. ВЛ из Читы состоял из трех головных секций. Других у этих электровозов не бывает: дань унификации — способу промышленной экономии в СССР. Все должно быть одинаково и взаимозаменяемо. Головной фонарь и стекла секции, зажатой в середине сцепки, были покрыты толстым слоем пыли.