- Останешься? - сладко потянулась Маша. - В твоих сапожках...

- Останусь. - Рабигуль прищурилась на огонь. - Хорошо у тебя, Маша. Уютно, тепло, как-то солнечно.

- И вкусно! - добавила Маша.

- И вкусно, - согласилась с ней Рабигуль: сегодня Маша испекла свой знаменитый пирог.

Телефон загудел на низких басах, как шмель.

- Это меня, - вскочила Рабигуль. - Я дала Володе твой номер. Возьми скорее трубку!

- Эта мне интеллигенция, - проворчала Маша. - В моем-то доме уж можешь себе позволить снять трубку? Чай не чужие... Але, Сапта? Повторяю ли я мантры?

А как же! - Маша, прикрыв ладонью трубку, хихикнула. - Как раз сейчас этим и занимаюсь!

Рабигуль перешла из кухни в комнату - пусть Маша чувствует себя свободно, - стала стелить постель - ее белье лежало в целлофановом пакете, в шкафчике, - потом прошла в ванную, приняла душ и почистила зубы, вернулась, легла, взяв в руки книжку. А Маша все общалась со своим Саптой. "Когда же она играет? - подумала Рабигуль. - К концертам готовится-то она когда?"

Не успела трубка коснуться рычага, как телефон зазвонил снова.

- Твой! - крикнула из кухни Маша.

- Здравствуй, - выдохнула в трубку сразу счастливая Рабигуль.

- Еле прорвался, - не ответив на приветствие, буркнул Володя. - Это ты, что ли, там трепалась?

- Нет, Маша, - виновато шепнула Рабигуль в трубку.

- Ничего себе...

- Но она в своем доме...

- Значит, нечего было давать ее телефон! Ладно, до завтра.

Не дожидаясь ответа, Володя бросил трубку. А Рабигуль еще долго сидела в длинной ночной рубахе, в накинутом на плечи халате, бессильно опустив руки.

"Это жизнь, - говорила она себе. - В жизни тебя могут разлюбить. Похоже, меня разлюбили". Кровь бросилась ей в голову, застучала в висках. "Нет, такого не может быть! Он просто сердится, что я не написала Алику. Надо написать, и тогда он не будет сердиться и мы будем по-настоящему вместе!"

Лежа в постели, прислушиваясь к ровному дыханию спавшей у противоположной стены Маши, Рабигуль искала и находила причину горьких для нее перемен в себе. Она терзала и укоряла себя. "Эх ты!

Столько лет мечтать о любви и струсить. Конечно, он прав: я веду себя просто подло. Надо освободиться самой и освободить Алика. Разве он не достоин любви? А Соня..."

Мысль о Соне смутила. Какая-то женщина будет из-за нее плакать... Но ведь Володя не раз говорил, что они с Соней давно не близки, что Соне в общем-то все равно, что они давно не любят друг друга... Так успокаивала себя Рабигуль, стараясь не думать об их общей дочери, общем доме, многолетней привычке... Когда нам надо, мы всегда находим себе оправдание.

6

Шел снег. Приближался, стоял уже на пороге Новый год. Странное оцепенение нашло на Рабигуль.

Она словно вслушивалась в себя: что же с ней происходит? Машинально, механически отрабатывала положенные уроки - виолончель стонала и жаловалась, задумываясь, грустила, и Рабигуль, спохватившись, что играет уже свое, поспешно переходила на партию, которую предстояло играть сегодня. Иногда записывала свое, если чувствовала, что в дальнейшем фрагмент пригодится, иногда - нет. Вечером надевала вечернее платье, а сверху шубку и шла на концерт.