Игорь осторожно поставил ногу в пустоту за дверью и ощутил под паром грунтовую твердь.

До знакомой двери, «которая всегда закрывалась сама» было не больше десяти земных шагов. Он выбрался из машины, прошел по «дорожке», положил руку на знакомую пластмассовую ручку и обернулся.

Макс сидел в парящей машине. Игорю вдруг показалось, что он уже когда-то давно видел именно эту картину. Возможно, в одном из снов вскоре после его исчезновения, но совершенно точно его брат вот также точно парил среди разноцветных и бесконечно далеких звезд и галактик, застывших в суперпозициях чужеродных вселенных на желто-красной футуристической машине. И та же куртка со стоячим воротом, делавшим его похожим пилота, со звездами и лунами и рука, поднятая на прощание и детское лицо, в котором всегда было очень мало детского.

Он уже исчезал, становился прозрачным и в самой этой сумрачной пустоте, как будто тоже глушили свет. Огни, линии и многомерные фигуры причудливых форм вокруг бледнели, становились монохромными, истончались, отступали во тьму. Дорожка таяла, как и все вокруг на бесконечные меры пространства и времени. Твердь под ногами становилась вязкой как мартовский снег. Только дверь оставалась настоящей, осязаемой и прочной, она дребезжала под рукой, будто в нее с другой стороны колотил ветер.

Игорь последний раз взглянул на брата. Макс улыбнулся и провел ладонью перед своим лицом.

Игорь тоже улыбнулся сквозь слезы и повторил этот жест, хотя так и не понял, что он означает.

– Прощай, Макс, – сказал Игорь мрачнеющей пустоте, в которой исчез его брат и открыл дверь.

Глава 36

Опора ушла из-под ног, он начал падать, но сразу приземлился на колени в мокрую траву. Ледяной ветер налетел на него, словно изголодавшийся хищник.

– Ну, наконец-то с правильной стороны! – прозвучал неприятно-знакомый голос.

Игорь поднял голову и увидел субъекта в «Бриони», стоявшего посреди полянки в окружении осеннего леса. Красный галстук болтался обрывком ткани на его мятой рубашке с почерневшим воротником. Костюм тоже выглядел плачевно – будто субъект пережил в нем кораблекрушение. Глаза на изможденном лице сверкали болезненным блеском.

Игорь обернулся – со стены стадиона на него равнодушно взирала нарисованная серна. Он вскочил, бросился к ней и принялся судорожно ощупывать выщербленную поверхность бетона.

Субъект засмеялся.

Убедившись, что это самая обычная стена с аляповатым рисунком, наполовину стертым непогодой, Игорь утер слезы тыльной стороной ладони и, обернувшись, посмотрел на субъекта. Тот достал небольшое хромированное устройство с ободком, рукояткой и сенсорным экраном и подошел к Игорю.

– Смотри на фиолетовую точку, – сказал он, нацелив в него рожки ободка.

Игорь отстранился.

– Ты хочешь сделать это через ресинхронизацию? – удивился субъект. – Это будет больно.

Игорь посмотрел на прибор у своего лица. Точка мерцала в основании ободка. Через секунду она погасла.

– Вот и все, – сказал субъект, ловко сложив прибор до размера смартфона и убрав в карман.

По какой-то причине привычная ироническая неприязнь сошла с его лица после манипуляции с прибором. Теперь он смотрел сурово и даже как будто с сочувствием.