– Пока не отключишь. А отключается он таким же прикосновением. Если металл холодный, значит система не работает.

– Ну, ничего себе игрушка! – восхитилась я, рассматривая невзрачный перстенёк.

– Это ещё не всё, – с улыбкой заметил Рис. – Если надавить на то же место с внутренней стороны… – и загадочно замолчал, добавляя происходящему интриги.

– То что произойдёт? – спросила, нетерпеливо ёрзая на стуле.

Дарис наклонился ближе, провёл губами по моей шее и тихо прошептал:

– Для тебя будут не страшны любые энергетические воздействия и излучения. Даже выстрел из конгайта на высоком заряде.

– Правда? – выпалила, повернувшись к Дарису. – Любые? Совсем?

– Да, – кивнул он и, сделав шаг назад, присел на край стола.

Но мне вдуг стало совсем невесело. Перед глазами сама собой появилась жуткая картина, где пятеро боевиков и один эмпат были отгорожены от мира энергетическим куполом. Ведь если верить словам Риса, то получается…

Он будто почувствовал, что думаю я о чём-то плохом. Сел на соседний стул и перетянул меня к себе на колени. Думал, я так просто успокоюсь? Не дождётся!

– Значит, ты мог тогда уйти… – я обняла себя за плечи. – Мог… Да что я говорю, Рис? Ты ведь со своим даром мог сделать так, чтобы они тебя вообще не увидели! И не было бы никакого конфликта… драки… срыва… казни.

То, что плачу, я осознала, только когда он ласково стёр слезинку с моей щеки. Странно, что мы до сих пор не говорили о произошедшем тогда. На самом деле мне было слишком страшно вспоминать тот день.

– Да, Дель, мог, – вздохнув, признался эмпат. – Но не сделал этого.

– Почему? – спросила, глядя в его чистые голубые глаза.

И вдруг закричала:

– Почему, Дарис?! Какого демона?! Зачем заставил меня пережить… твою смерть.

– Тш-ш, – прошептал он, прижал меня к себе и успокаивающе погладил по спине. – Не ругайся. Не нужно нервничать. Я… был не в себе. Слишком расслабился. Повёлся на провокацию.

– Ты?! Не верю, Рис. Ты ведь не я, ты не срываешься на людей. У тебя самоконтроль, как у скалы. Даже не представляю, что они должны были сделать, чтобы вывести тебя!

– Рэмир говорил жуткие вещи о тебе, – ответил эмпат. – И оказалось, что я не могу это спокойно слушать. Он сначала расшатал мои нервы этими мерзкими угрозами, а потом добил болью и ограничением воздуха. Вот я и сорвался.

– Я не верила, что это вообще возможно, – сказала, всхлипнув.

– Как видишь, – он коснулся губами моей щеки, собирая слезинки, и снова крепко прижал к себе. – Помнишь мою теорию про влюблённость? Видимо, у меня особенно тяжёлая её форма. Та, при которой эмоции затмевают разум. При которой самоконтроль больше не помогает.

Я подняла голову, чуть отодвинулась и спросила:

– А может, это всё-таки любовь?

Он смотрел в мои глаза, и я видела в них то, от чего у меня внутри всё переворачивалось, от чего дрожала каждая струна души. Я видела в них его чувства.

– Может, и любовь, – он произнёс это очень тихо, будто сам себе не верил. И друг признался: – Я не знаю. Никогда подобного не испытывал. Просто… всё для меня слишком странно. Я ведь никогда не ставил чужую жизнь выше своей. А теперь готов на всё, лишь бы ты была в порядке.