Наши губы касаются друг друга. Ненадолго, но нам этого достаточно.
Я ее отпускаю. А она уходит, отворачиваясь и больше не глядя на меня. Так легче. По крайней мере, именно сейчас долгие расставания ни к чему.
Хлопок двери, как будто клетка закрылась. И нужно срочно искать выход.
Я достаю из кармана телефон и набираю нужный номер…
Глава 43
Ульяна
“Я не хочу уходить…”
“А я не хочу отпускать…”
Слова Кости эхом отдаются в висках, когда я сижу на заднем сиденье папиного автомобиля. Меня всю трясет, хотя именно сейчас плевать. Понятно, что в одной рубашке моего любимого и туфлях на каблуках немного холодновато зимой, но сейчас меня морозит не от этого. Мелкая (точнее, плавно переходящая в крупную) дрожь больше похожа на нервное перенапряжение, чем на холод.
Но я же упрямая! Я никогда не покажу, как мне сейчас больно. Да и холодно, вдобавок, поэтому пытаюсь обхватить себя руками и хоть немного согреться.
– Идиотка малолетняя, – ворчит отец и закутывает меня в свою дубленку.
– Отстань, – я пытаюсь скинуть верхнюю одежду, делая круговые движения плечами, но отец лишь сильнее сводит края дубленки у меня на груди.
– Хватит геройствовать, Ульяна!
Как-то непривычно слышать свое имя из его уст. Обычно он ограничивается кратким – Бэби!
А тут…
Я даже голову в его сторону поворачиваю, хоть и не хотела этого делать, глядя на когда-то горячо любимого и родного человека исподлобья.
Кстати, в душе творится что-то неописуемое. Какой-то переворот из чувств, эмоций и новых ощущений. Еще и главный вопрос не дает покоя, а действительно ли я любила отца? Даже “когда-то”.
Он подчинил меня себе. Сделал из меня робота, который выполняет все его приказы. Бездушная кукла. У которой, по мнению моего драгоценного родителя, не может быть этих самых чувств, эмоций и каких-то новых ощущений.
Я смирилась. Периодами просто отмалчивалась, так как спорить с отцом бесполезно. Устраивала, конечно, бунт, делала назло, но все равно он всегда и во всем выходил победителем.
Ненавижу!
И тут же в памяти всплывают последние фразы, которые мы произнесли с Костей друг другу:
“Но ты же…”
“Я люблю тебя…”
И от этого признания на глаза наворачиваются слезы.
– Ты действительно хочешь меня продать Косте? – я все-таки нахожу себе силы не реветь и задать провокационный вопрос отцу, что называется, прямо в лоб.
– Много ты понимаешь! – отец сердится, да и не скрывает этого, отмахиваясь от меня, как от назойливой мухи.
– И тебе действительно плевать на мои чувства? – продолжаю я давить, хотя сейчас, скорее, себя больше загоняю в угол, чем своего ненаглядного родителя.
– Ульяна…
– Скажи, только честно, – я перебиваю папу, надеясь, что именно в данный момент смогу до него достучаться.
Я не верю, что он на такое способен. Точнее, не хочу верить, что он готов на столь низкий поступок. Подлость – она везде остается подлостью, какими бы благими намерениями ты не прикрывался.
И отец не может так поступить со мной! Это ведь неправильно!
– Ну? – подгоняет меня родитель, пока я замираю и пялюсь на него, пытаясь прочитать на лице хоть одну положительную эмоцию. – В чем признаться?