Целый день ломал голову, пытаясь решить эту проблему. Единственным логичным вариантом казалось перекрыть доступ кислорода, чтобы не запускать реакцию. Но кусок негашеной извести успевал закипать раньше, чем мы успевали заткнуть отверстие фитилем и «запаять» глиной.

Решение пришло в голову Лайтфуту, навестившему в период, когда домна остывала перед очисткой и подготовкой к плавке медной руды, содержавшей много неизвестных включений металлов. Американец предложил делать глиняные втулки с фитилем внутри и закрывать бомбочки, едва опустив туда кусок негашёной извести. Приготовили втулки с фитилем посередине, и не дожидаясь полного затвердевания глины, последовали совету Лайтфута. Секунду проходила реакция внутри бомбочки, но прекращалась из-за отсутствия кислорода. Дополнительно запаяв глиной отверстие, приготовили пять экспериментальных бомбочек.

Камнемет у Тиландера получился необычный, совсем не такой, как их показывают в фильмах. Это нечто похожее на арбалет и рогатку одновременно, где роль жгута выполняли две поперечные доски. Доски оттягивались назад до упора и фиксировались колышком. Перед ними устанавливался снаряд, и ударом топора колышек выбивался. Освободившиеся доски распрямлялись, при чем задняя толкала переднюю, с силой выкидывая вперед бомбу. Вряд ли камнемет мог прослужить долго, но он относительно компактен и способен послать бомбочку на сто пятьдесят метров.

Сейчас предстояло проверить, насколько эффективным получится наше оружие, которое должно произвести на врага ужасный психологический эффект. Отойдя на сто с лишним метров, встал в стороне от предполагаемой линии выстрела. По моей команде Тиландер произвел выстрел. Бомба упала немного в стороне, перелетев метров двадцать. Глиняный сосуд разбился и нефть моментально вспыхнула на площади примерно в два квадратных метра. Практически одновременно с пламенем, началась реакция оксида кальция с водой: все пространство заволокло паром, в разные стороны полетели горящие капли. Два квадратных метра охваченные огнем, увеличились вдвое. Все это сопровождалось повторными брызгами, клубами пара.

Даже на меня, знакомого с действие негашёной извести это произвело впечатление. Следующие четыре выстрела оказались практически тождественны, только в одном случае фитиль отлетел в сторону, не успев зажечь нефть. Но оксид кальция, вступив в реакцию с водой в нефти, решил и эту проблему, разбрасывая нефть в разные стороны. Нефть попала на горящий фитиль, и все место вспыхнуло. Нам оставалось только установить бомбометы на корабли и произвести пристрелку с палубы.

— Наш «греческий огонь» готов, — резюмировал я, довольный испытаниями.

— Огонь Макс Са, а не греческий, — поправил Тиландер, довольный своим творением.

— Хорошо, пусть так, но бомбометы отныне будем звать бомбометами Тиландера, — вернул я долг учтивости.

— Спасибо, сэр, — американец даже покраснел от удовольствия.

Увидев, что Лайтфут слушает внимательно, я продолжил:

— Все металлургическое производство будет зваться именем Лайтфута и станет наследственным. — При этих словах впечатлительный Уильям чуть не лишился чувств, бросившись горячо благодарить меня за оказанное доверие и честь. В самом деле, мне что жалко? Не будь этих парней, не появились бы у меня корабли, а железные клинки остались бы «сырыми», уступая в крепости бронзе и камню. Еще не забыл качество изделий Рама, на котором мой мачете мог вырезать узоры не тупясь.