Короткое молчание. В зале стояла тишина. Краем глаза Нина заметила стоящих вдоль стен чекистов с поднятым оружием. Прямо перед её глазами, за крайним столиком, с плеча «цыганской внучки» Ляльки сползало на пол боа. Роковая женщина не удерживала его, с вытаращенными от ужаса глазами она тянула на себя край скатерти, словно желая спрятаться под ним. На плече её отчётливо виднелась неумело поставленная заплата. Лялькин тучный кавалер, сопя, сосредоточенно тянул скатерть на себя, стараясь удержать на ней блюдо со студнем. «Только бы не упало… – со страхом подумала Нина. – Штопор испугается, дёрнет рукой… Господи, как глупо… Светка, Маша… Боже мой!»

Мысль о дочерях неожиданно придала ей смелости, и она решилась шёпотом попросить:

– Пожалуйста, Сергей Николаевич, отпустите меня…

– Глохни! – Нож ткнул её в спину так, что Нина ахнула от боли. – Ну, начальник, кончать, что ль, цыганочку? Жаль, красивая! Гляди, не мне, а тебе по ночам являться станет!

– Ты так считаешь? – без насмешки спросил Наганов. – Ну, что ж, уходи.

Штопор недоверчиво молчал. Нина изо всех сил старалась не шевелиться и даже не дышать.

– Ступай, Штопор, пока я не передумал. Выходи через заднюю дверь, мимо наших, в переулке отпусти женщину! Никто тебя не тронет!

– Слушаюсь, начальник, – немного озадаченно отозвался Штопор. – Премного благодарен… До смерти не забуду добрость вашу.

– Убирайся!

В ту же минуту Нина почувствовала, что её решительно тянут с эстрады. Ноги плохо слушались, подол платья мешал, к тому же она запуталась в лежавшей на полу шали и, споткнувшись, чуть не упала.

– Да шевелись ты, курва! – выругался Штопор, дёргая её так, что платье, и без того надорванное, затрещало по швам. – Живо утекать надо!

– Не тяните так, я упаду! – огрызнулась Нина. – Вы же видите – шаль… Сию секунду! Да дайте же я нагнусь, или упадём оба!

Штопор наконец понял, что она говорит правду, и, грязно выругавшись сквозь зубы, остановился. Нина наклонилась, стараясь выпутаться из шали… и сразу же её оглушил грохот ударившего выстрела. Не услышав собственного крика, Нина упала на колени. Рядом тяжело грохнулся Штопор. Тёмная кровь хлестнула на шаль Нины, блёклые глаза вора с ненавистью взглянули на неё – и застыли.

Над залом взлетел пронзительный визг: это Лялька, вскочившая с ногами на стул, заходилась истошным сопрано, и Нина невольно позавидовала такой великолепной кантилене. И тут же как прорвало: все начали вскакивать, всхлипывать, ахать и причитать, ломать руки и рваться к дверям. Однако чекисты вежливо, но твёрдо удерживали перепуганную толпу в зале.

– Нина, вы можете встать? – послышался рядом знакомый голос. Сильные, горячие руки сжали её плечи, подняли Нину, как ребёнка, и она увидела жёсткое лицо со шрамом и светлые, серые глаза Максима Наганова. И как в миг их первой встречи, на неё накатила волна липкой слабости пополам с дурнотой, подкосились ноги, и Нина куклой обвисла в держащих её руках.

– Нина, я сейчас отвезу вас домой, – словно сквозь сон слышалось ей. – Приходько! Фёдор, продолжайте здесь без меня, я через полчаса буду.