Вадим пристально посмотрел на боевого товарища и сказал:

– Ты прости меня, Валуй…

– За что?

– За то, что я впутал тебя во все это…

– Ох, путано ты излагаешь… не пойму я, к чему ты это?

– Прости, если можешь, – продолжил Вадим, – из-за меня весь этот балаган. Там, в лесу, у старого деда… ты еще от ран не оправился… В общем, я теперь…

Он резко оборвал свою речь и прислушался. У ворот сарая скрипнул снег, а затем послышался шорох снимаемого запора. Вот створка едва заметно пискнула, послышались шуршащие по сену шаги.

– Вадим… Валуй… – тихо позвал голос из темноты.

– Кто здесь?

– Это я, Палей…

Щербатый приблизился на их голос, подсел рядом на сено.

– Ну и угораздило же вас, – шепотом изрек Палей.

– Ты про что? – Валуй округлил глаза.

– Я говорю, и угораздило же вас к молодому князю в немилость попасть…

– Да за какие такие прокуды? – не унимался бородатый «самозванец». – Ты не ведаешь?

– Хуже и не бывает, – вздохнул их старый знакомец, – в дружине сказывают, будто вы к врагам Гостомысла подались…

– Чего? – не поверил Валуй.

– Как князя Боривоя схоронили…

– Погиб все-таки? – неуверенно переспросил Вадим.

– Так с вами же в бою у ихнего града и зарубили его…

– Да уж, а я, признаться, и не верил, – перебил его юноша, – стало быть, правда.

– Правда, как есть правда, – продолжил Щербатый, – наши тогда из боя вышли, а чудины, так те вообще вой подняли. Все своего Юмала поминали, дескать, отвернулись боги от нас и не дадут победы над врагом. Младшие воеводы дружину в Новгород и повернули…

– Ты-то как спасся? – не удержался от вопроса Валуй.

– Да как… так и спасся, за борт меня опрокинули варяги, насилу до берега догреб… Я потом со всеми до Новгорода подался… там и князя хоронили, да сына его, Гостомысла – нового князя встречали. Вот так-то.

«Ладно, это все лирика», – подумал Вадим, а вслух молвил:

– Ты же не сказки нам сюда пришел рассказывать? Говори дело.

Щербатый покрутил головой, прислушался.

– Знаю доподлинно, тебя, Вадим, дюже князь видеть желает и, чую, не пирогами встречать станет, а железом каленым… уж я не знаю, кто на тебя донес, но поклеп был, тут не сомневайся.

– Про себя догадываюсь, но Валуй-то тут ни при чем.

– При чем, ни при чем, разбираться никто не станет. Прижгут железом да ноздри повырывают, тогда запоете, как соловьи… Я не спрашиваю вас, что вы супротив Гостомысла замыслили, хотя и хотел бы знать, да времени нету…

С этими словами он извлек из-за пояса нож.

– Да ничего такого мы не задумывали, правда, Вадим? – обратился к товарищу Валуй.

Юноша промолчал.

– Сейчас не место разбор чинить, уходить вам надо, – настойчиво произнес Щербатый.

– Ты что удумал? – тревожно спросил Валуй, увидев блеск металла.

– А вот что…

Новгородский десятник по очереди освободил им руки от пут.

– Бежать вам надобно, сейчас же… не мешкая…

– А как же ты? – обеспокоился Вадим.

– За меня не кручиньтесь… вона врежьте мне под глаз, чтобы синяк округлился, а я скажу, что воды вам принес…

– Понятно, – кивнул Вадим.

– Тогда прощевайте, – положив им руки на плечи, попрощался Палей, – кони у избы стоят, справа, найдете… Там и котомка с хлебом… да меч мой возьмите и нож…