Трубецкой его, конечно, за самоуправство по голове не погладит, но это будет потом.
А пока…
Пока у него в приоритете были жизни Сашки и Игната.
Глава 14
Великий князь Михаил Алексеевич внушал. Как и его царственный брат Владимир. В отличие от Федора и Павла – младших, оба пошли в отца. И не только телом – мощным, крепким, но и характером. Без излишнего самодурства, но как скала. Если уж сказано, то спорить бесполезно. Как говорится, надо было думать раньше.
Но при этом поспешными решениями ни тот ни другой не страдали. Изучали, смотрели с разных сторон, взвешивали.
Простой обыватель императора Владимира едва ли не боготворил. Как минимум, так было до недавнего времени, ознаменовавшегося страшнейшим за всю историю империи терактом.
Подобное отношение распространялось и на остальных членов императорской семьи. Великий князь Михаил исключением не был, если только с некоторым добавлением. Отвечал он за внутреннюю безопасность, так что опасение вызывал. И не столько у обывателя, сколько у родовитых, которым приходилось туго, попадая ему на заметку.
К сожалению, пугало не всех. Будь иначе, не требовались бы Тайной коллегии такие, как Трубецкой. Не просто абсолютно преданные империи и императору, но и готовые, когда необходимо, идти до конца. И необязательно своего.
– Отец?
Чтобы увидеть лежавшую на столе бархатную папку с торчащим из нее уголком гербовой бумаги, Трубецкому не требовалось оборачиваться. И так стояла перед глазами.
«Подателю сего…» Полномочий у него и до этого дня было достаточно, теперь же они становились практически безграничными. Главное – результат, все остальное…
Великий князь был категоричен – вещественные свидетельства, проливающие свет на связь родовитых с воинственной кликой Персии, Турции и Афганистана, должны оказаться в столице не позднее конца недели.
Какой ценой?
В данном случае она не имела значения.
– Отец? – повторил Александр, продолжая, судя по звукам, стоять у открытой двери кабинета.
Как тот стучал, князь слышал. Вот только горло давило спазмом, не давая говорить.
Не от страха давило, от ответственности. И хотя Трубецкой понимал, что кто-то должен, но…
Ответственности он тоже не боялся, просто осознавал, как именно оправдывается подобное доверие.
– Рано ты. – Князь все-таки нашел в себе силы развернуться и посмотреть на сына.
Он бы предпочел не вовлекать близких в решение стоявших перед ним задач, но не всегда получалось именно так, как хотелось.
К тому же Александр – наследник, что накладывало на него определенные обязательства. Да и влез сын в его проблемы по самое не могу. Жалей не жалей, а из песни слов не выкинешь.
– Не до отдыха, – мягко заметил отпрыск, намекая на ситуацию с их подопечной.
На взгляд Трубецкого, ситуаций с подопечной было две. В одной речь шла о безопасности Александры, с некоторых пор воспринимавшейся весьма спорно. В другой – о ее будущем, в котором просто должны были появиться семья и дети.
Не нравились Трубецкому обе. И если во второй вопрос стоял лишь о кандидатуре возможного супруга, что было вполне решаемо, то первая грозила в любой момент выйти из-под контроля.