Того, что мелькнуло в его глазах, князь не пропустил. Сомнение. Печаль. Надежда…

Качнув головой, князь посмотрел наверх, давая понять, чье именно мнение высказал.

Александр хмыкнул:

– Глупая затея.

Говорить о том, что частично согласен с мнением сына, князь не стал. Поднявшись, отошел к окну.

С Михаилом Алексеевичем… именно так, по имени-отчеству, когда наедине, о судьбе Александры они говорили. И пусть Трубецкой высказался более витиевато, но по смыслу совпадало. Давить на Александру бесполезно – не только воспитание, но и внутренние силы. Можно сделать только хуже.

Но ведь необязательно действовать прямолинейно! Девушка молодая, опыта общения с противоположным полом никакого. Все – голая теория, которая при должном старании уступит реальным отношениям.

И все, что для этого требовалось…

Трубецкой развернулся, посмотрел на сына, пристально наблюдавшего за ним.

Александр пошел в него, не взяв ничего от матери.

А жаль!

Прабабка Тамары была из рода Багратион, подарив правнучке особую красоту и царственную стать.

Сам же Трубецкой был настоящим русичем. Это не делало его простоватым – сказались сотни лет родовой селекции, но это если не поставить рядом с супругой, на фоне которой он не терялся только в мундире.

– Чтобы завоевать сердце твоей матери, мне пришлось стать ей нужным.

Когда сын приподнял бровь, мол, продолжай, продолжай, не без горечи усмехнулся.

На словах просто, а на деле…

Это уже потом, после рождения первого ребенка Тамара призналась, что сразу выделила его среди всех ухажеров, в то время как Трубецкой был уверен, что добился внимания красавицы только правильно выстроенной осадой.

– А еще я знал, что свою… именно свою, которая единственная и других не будет, не отдам никому. И добивался этого…

– Ты бы еще сказал, как понять, что это именно она, – неожиданно тяжело вздохнув, вдруг произнес сын. Поднялся, одернул китель. Вытянулся, вставая по стойке «смирно». – Разрешите выполнять?

Князь несколько удрученно качнул головой.

Не заметь он, как сын украдкой смотрит на Александру, разговор бы не состоялся. Но похоже, заговорил об этом зря. То ли сказал не так, то ли…

Звонок магофона не дал закончить мысль. Кивнув Александру на дверь, вернулся к столу. Взял аппарат…

Ничто человеческое ему было не чуждо, так что предательский холодок дурного предчувствия остудил спину.

Дождавшись, когда за сыном закроется дверь, жестом активировал защиту и ответил:

– Трубецкой.

– Ваше…

– Дальше, – оборвал он Марата.

Без особых причин…

О выходных при таких обстоятельствах речь не шла, но просьбу без особых причин не беспокоить Марат исполнял безукоризненно.

– Конвой передал код экстренного изменения маршрута. Идут на четвертую точку.

Задавать глупые вопросы Трубецкой не стал – Марат и хотел бы, но ответить на них вряд ли мог. Во время Персидского конфликта в секторе, где находилась четвертая точка, стоял полк, в котором служил Игнат Воронин и его побратимы.

Намек судьбы?

Еще бы понять, на что именно.

Воскресенье прошло как в тумане.

Встала я рано, но Игорь уже не спал. Более того, успел приготовить завтрак, который я хоть и с трудом – кусок в горло не лез, но съела.