Амелия тоже уставилась на меня и принялась вращать глазами, подавая какие-то знаки. Увы, в них не было особой нужды: самое главное я уже увидела, а если подруга и хотела добавить что-то еще, я все равно не сумела бы ее понять.

– Ну что ж, все в сборе. Леди Фэйтон, – после непродолжительной паузы заговорила директриса, – вы выглядите ужасно. Впрочем, это неудивительно после вашего крайне непристойного поступка.

– Какого именно? – уточнила я.

В висках набатом стучала мысль: неужели мадам Клодиль умудрилась проведать о моей связи с Этьеном? Или, быть может, она намекает на недавние события на балу?

В этом отношении полученный ответ немало меня успокоил.

– Побега из пансиона, разумеется. Не отпирайтесь, я знаю, что это было вашей идеей!

– Ах, это, – расслабленно выдохнула я. И тут же поспешила исправиться, видя возмущенный взгляд наставницы: – То есть да, конечно, я признаю, что поступила несколько опрометчиво.

– Опрометчиво? Вы так это называете? Это был постыдный поступок, недостойный леди, – отчеканила она. – Хорошо, что нам удалось быстро вас найти и свести неприятные последствия к минимуму. Это касается и вас, леди де Кресси, – добавила она, видимо, просто ради того, чтобы подруга не расслаблялась. – А теперь будьте любезны собрать свои вещи. Мы уезжаем.

– В пансион? – зачем-то уточнила я. Как будто мадам Клодиль могла ответить: «Нет, в столицу, развлекаться!»

Чуда, конечно же, не произошло.

– Разумеется, – холодно ответила директриса, будто студеной водой окатила. Я даже поежилась.

Потом покосилась на Амелию. Та неуверенно приподняла и снова опустила плечи. Это удивляло: в моем представлении подруга, если бы по-настоящему не желала уезжать, выскочила бы в соседнюю комнату и возвратилась оттуда с ружьем. Значит, у нее есть свои причины для временного послушания. У меня, увы, они тоже имелись.

Я снова перевела взгляд на мадам Клодиль. Посмотрела ей прямо в глаза, чего никогда не бывало прежде и что директрисе явно не понравилось. Но это теперь было мне безразлично.

– Хорошо, мадам Клодиль. Я поеду с вами. Но при одном условии.

– Условии? – возмутилась наставница. – Вы ставите мне условие?!

– Да, – спокойно ответила я. И продолжила, прежде чем она, опомнившись, высказала бы мне новую порцию нотаций. – Я вернусь вместе с вами в пансион, если вы расскажете, как узнали о нашем с Амелией местопребывании.

– Вообще-то я совершенно не обязана этого делать.

– Не обязаны, – согласилась я. – А я не обязана выходить отсюда спокойно и не поднимая шума. Вы же не хотите, чтобы я вцепилась сейчас в изголовье кровати и завопила, перебудив весь постоялый двор? Чтобы слуги и постояльцы сбежались сюда и стали свидетелями весьма неприятной сцены, которая потом вполне может попасть в газеты? И тогда репутация пансиона…

На лице мадам Клодиль проступили красные пятна. Это было заметно даже в слабом свете едва поднявшегося над горизонтом солнца да пары не погашенных еще свечей.

– Это угроза?

– Нет, – пожала плечами я. – Просто я ставлю условие, которое вам очень легко выполнить. Ответ на элементарный вопрос против всей моей будущей судьбы. Разве это высокая плата?