Мы выбрали этот зал для ночлега из-за девушек. Мозаичные изображения на стенах возбудили их донельзя. Изнемогая от желания, они выпрашивали разрешения танцевать перед нами и молили взять их. На примерах девушки обучаются особенно быстро. Видя лишь образцы мужского поведения, к тому же одобряемые обществом, волей-неволей начинаешь перенимать их. Такое подражание дается им с трудом, поскольку оно противоестественно. Зато женским моделям поведения девушки следуют совершенно органично. Понятие пола не есть нечто надуманное. Ни единой клеточкой своего тела женщина не напоминает мужчину!

Тенде млела в объятиях Кису. Он не связывал ее на ночь с того самого дня, как мимо нас по реке прошел объединенный флот речных народов, который наверняка уже стер с лица земли Билу Хуруму с его флотилией и отрядами аскари.

Я подошел к блондинке. Она послушно встала на колени и склонила голову. Я заставил ее подняться и связал ей руки за спиной. На шею ее уже была наброшена караванная петля.

— Ложись, — приказал я, и она опустилась на каменный пол.

— Ты свяжешь меня, господин? — спросила Элис. Я спутал ей запястья, привязал к темноволосой рабыне и тоже велел лечь. Следующей была Дженис.

— Готовься, — приказал я.

— Не связывай меня, господин! — взмолилась она, жалобно глядя на меня снизу вверх.

— Ты знаешь, что бывает за непослушание! Девушка проворно опустилась на колени и прижала лицо к моим ногам.

— Пожалуйста, господин, не бей меня! — Она подняла голову, обнимая мои ноги. — Позволь мне доставить тебе удовольствие!

— Вы сегодня уже потанцевали.

— Но я только начала возбуждаться, господин!

Я поднял ее за волосы и подволок к Элис и темноволосой рабыне. Там я бросил ее на колени, связал ей руки и присоединил к каравану.

— Прошу тебя, господин…

— Лечь, — приказал я.

Она опустилась на левый бок и тут же перевернулась на спину. Я задумчиво посмотрел на нее, прикидывая, стоит ли ее высечь.

— Позволь, позволь мне ублажить тебя! — Она приподняла бедра и потянулась ко мне.

— А ты хороша, рабыня…

— Господин! Умоляю…

— Ладно, — сказал я.

Конечно, следовало бы выпороть ее за то, что она осмелилась возражать хозяину. Придется хорошенько потаскать ее по шкурам.

— Славно стонет, — одобрил Кису.

— Горячая рабыня, — улыбнулся я.

Кису, скрестив ноги, сидел у костра в руинах огромного здания. Тенде лежала рядом, подложив ладони под голову

Я сел и оглянулся на Дженис. Рабыня лежала на боку, с караванной петлей на шее, со связанными за спиной руками. Я снова улыбнулся. Для мужского уха нет музыки слаще, чем жалкие, но жаркие стоны насилуемой рабыни.

— Видишь, Тенде, — сказал Кису, — из всех рабынь только ты одна не связана.

— Да, господин! — Она расцвела — Благодарю тебя, господин!

— Поэтому, — продолжил он, — подбрось-ка дров в костер. Она рассмеялась.

— Как ты жесток и суров, господин! — Тенде встала, принесла дров, бросила их в огонь и снова вытянулась на земле у ног хозяина.

— Можно ли мне повернуться лицом к господину? — спросила Дженис.

Она лежала спиной к нам, так, как я оставил ее. На теле ее виднелись синяки — я взял ее прямо на камнях.