«Бисмарк» потопили, но суда снабжения продолжали оставаться в Атлантическом океане и вовсю пополняли запасами «западную группу». То одна, то другая лодка пришвартовывались к танкерам и через длинные шланги заполняли свои топливные систерны. Клаус Корт на «U-93» был одним из командиров, кто заправлялся топливом таким образом. И вот в разгар этой работы с танкера поступил сигнал: «Вижу вражеский эсминец». В тот же самый момент послышались выстрелы. В один миг Корт отсоединил шланги и сразу погрузился. Через перископ он видел, как в танкер попадают снаряды, а команда спускает на воду шлюпки. Скоро односторонние боевые действия закончились. Корт не имел никаких шансов на контратаку: вражеский корабль разумно держался на безопасной дистанции и ушел, как только танкер затонул.

Корт всплыл и взял на борт 50 спасшихся – это при 43 членах собственной команды. Теснота возникла во всех отсеках. Стоять было негде, не то чтобы лечь. Корт пошел в сторону базы и по дороге наткнулся на конвой, но с сожалением принял решение не атаковать из-за переполненности лодки. Однако в Керневеле адмирал устроил ему нахлобучку.

– При чем тут спасенные?! Вас послали туда воевать! Самое трудное для нас – это обнаружить противника, а вы нашли его и дали ему уйти только потому, что у вас на борту спасенные. Вам надо было по крайней мере следовать за конвоем, пока его не возьмут на себя другие лодки…

– Не переживай, Клаус, – успокоил его дежурный офицер штаба, когда Корт вышел из кабинета адмирала. – Не так это плохо, как кажется. Вот подойди сюда. – И он повел за собой Корта в оперативный зал. – Посмотри сюда – это новая система нанесения на карту всех неприятельских военных кораблей и грузовых судов. – Он показал несколько региональных карт. – Информация из всех источников попадает сюда, – сказал он. – Радиограммы с лодок, данные авиаразведки, сообщения служб перехвата и агентуры, сообщения о погоде с тральщиков, все интересное из замеченного германскими и итальянскими подводными лодками, расшифрованные сообщения противника. Это также показывает, чт?, по нашему мнению, противник знает из радиограмм наших лодок или из результатов собственной авиаразведки или от своей секретной агентуры. Все это необходимо, иначе мы не сможем находить противника. Сами вы найти его не можете – разве что случайно. А мы не можем ставить успех кампании в зависимость от случая.

Операция против «Бисмарка» показала, что противник располагает радиолокационной аппаратурой, сходной с германской. И хотя в июне и в июле германская авиация обнаруживала конвои и давала перекрестные пеленги для ориентировки подводных лодок, конвои в каждом случае ускользали, прежде чем подводные лодки приходили в сообщаемые точки. Неизвестно было, что это – случайность, опора на данные радиолокационных станций или противник пеленговал немецкие радиопередачи.

Германскому адмиралтейству теперь требовалось еще десять-двенадцать подводных лодок для атак на конвои Союзников, следовавшие в Россию, но Дениц протестовал против переброски лодок из Атлантики, он утверждал, что каждая тонна груза, уничтоженная в Атлантике, это в потенциале тонна, потерянная Россией. «Наша работа – топить суда быстрее, чем противник может возмещать потери, – не уставал повторять он, – и делать это там, где это легче. Раскалывать сейчас наши силы – значит уменьшить нашу возможность топить суда. Сейчас каждая лодка добивается меньшего, чем осенью 1940 года».