Немцы теперь знали истинные причины тяжелых потерь подводных лодок с 1942 года и особенно катастрофического мая 1943 года. Они наконец решили головоломку, почему «Метокс», «Грандин», «Ванце» и «Боркум» не фиксировали все импульсы радиолокационных станций противника, почему лодки подвергались неожиданным нападениям ночью и в туман, даже если они шли с неработающими станциями обнаружения, и почему конвои противника могли обходить районы расположения германских подводных лодок, даже прежде чем лодки могли обнаружить конвой.

Урок оказался достаточно горьким для команд подводных лодок и для штабников, но это было куда лучше, чем пребывать еще месяцы в неведении. В будущем лодки будут способны фиксировать импульсы на любой частоте с помощью станций «Ванце-II», «Боркум» и «Наксос». Одно знание такой перспективы вселяло облегчение. Потом на вооружение поступят усовершенствованные «Муха» и «Комар», способные ловить любой сигнал от самой высокой до самой низкой частоты. Более того, в ноябре на вооружение поступят 37-миллиметровые зенитные орудия, заказанные в 1942 году. К середине декабря они будут установлены на всех лодках, так что лодка получат возможность защищать себя от четырехмоторных бомбардировщиков.

Появились новые немецкие самолеты. В ноябре поступил на вооружение первый «Юнкерс-290» – четырехмоторный самолет с радиолокационной станцией для обнаружения конвоев и наведения на них подводных лодок.

Но дни былых успехов ушли в безвозвратное прошлое. В феврале 1944 года было решено отказаться от дальнейших атак на конвои к западу от Англии. Даже гросс-адмирал признал, что, хотя ни один другой вид вооруженных сил не наносил такого большого ущерба противнику столь низкой ценой, его лодки уже не могут достичь своих целей.

Принципы, которым он теперь следовал, имели большое значение: «Лодки должны продолжать свои операции, чтобы сохранялась угроза перевозкам противника и сковывались его силы. Но весь командный состав должен понимать, что на данной фазе кампании приоритет должна иметь не победа,[109] а выживание лодок и их команд. Они нам потребуются позже, и, когда появятся новые лодки, у них будут новые возможности успеха. А до тех пор наша политика должна состоять в том, чтобы избегать ненужного риска».

Первое решение германского адмиралтейства построить первые лодки серии XXI к осени 1944 года вызвало резкую критику со стороны Деница, который спрашивал Шпеера, нельзя ли это сделать пораньше. Решение министра оказалось революционным: он предложил – это было в августе 1943 года, – чтобы первые лодки названной серии были закончены строительством и переданы флоту до 1 апреля 1944 года. Строительство должно было начаться сразу же, без испытаний первого образца, причем вестись на заводах во внутренних районах страны секциями, готовыми во всех отношениях к сборке. После того как Шюрер, известный конструктор подводных лодок во время двух войн, не выдвинул никаких возражений, гросс-адмирал дал свое одобрение, и работы закипели со скоростью, с которой мог соперничать лишь Тодт, строивший бункеры на Бискайском побережье. Ответственность за исполнение программы была возложена на Меркера, энергичного управляющего заводом «Магирус». Это была высокая ответственность, ибо никогда раньше судостроительная промышленность не имела дела со сборкой предварительно изготовленных частей – и уж тем более сложных подводных лодок серии, не прошедшей испытаний.