И может быть от шока… а может быть от жара… или от страха и стыда… а может быть от того, что мне хочется поверить в это невозможное… меня словно отключает и я закрываю глаза.
Главное теперь никогда не проснуться…
Глава 5 — Похититель
Спит…
Рвано вздыхает во сне, как обиженный ребенок. Лицо вздрагивает то строгостью, то обидой, то страхом. Что-то снится. Глажу по волосам, успокаивая.
Губа разбита…
Смотреть на нее такую каждую ночь, целовать, ласкать, любить, а потом ударить и выгнать на улицу в холод. Как?! Не понимаю.
Прикасаюсь ко лбу. Горит.
Конечно! Столько простоять на этом ледяном ветру.
Вблизи, вот такая заплаканная, она выглядит гораздо младше, чем издалека, со своим ярким безупречным восточным макияжем.
Трогаю ее тонкие пальчики. Аккуратно подношу к губам. Глажу…
Внутри все замирает от пронзительности этих ощущений.
Красивая… Не могу отвезти глаз от этих идеальных южных черт лица.
Колечко это сломанное… Единственное не отдала. «От мамы». Мама русская…
Ресницы начинают часто, едва заметно моргать. Замираю, чтобы не проснулась. И как только ее дыхание опять становится глубже, перекладываю на диван, укрывая получше.
На улице уже темно. Подхожу к окну. В окнах ее дома, на первом этаже свет.
Неужели так и не вышел за ней до сих пор?!
Каждый день я смотрел на ее силуэт. Она часто замирала у окна. Смотрел и придумывал разные ситуации, в которых смогу с ней пересечься. Обмолвиться словом или встретиться взглядом. Но такой и помыслить не мог!
Вижу, как ее муж подходит к окну. Одергивает штору. Стоит, сложив руки на груди.
Даже искать не будет? Что за нравы?! Варвары…
Мне нужно сделать так, чтобы она не ушла туда.
Она как мотылек, оглушенный какой-то программой летит в направлении этого очевидно неприятного ей огня, хотя банальное чувство самосохранения должно останавливать.
Бред?
Но все очень серьезно, на самом деле. Все очень сложно.
Я должен оказаться на его месте в ее голове. Тогда, все будет просто. Ей — спокойно. А мне…
Закрываю глаза. Делаю вдох поглубже. Чуть уловимо сказочно пахнет сандалом…
Как туда попасть — на это место, я не представляю.
Замыкаю дверь. Прячу ключ.
Снова подхожу к окну. И застываю там, иногда поглядывая на часы. Почти два часа, как она «на улице». Минус три. Иногда срывается снег. От ветра по густым кустам на моем участке идет рябь.
И, наконец-то, дверь их дома открывается. Ее муж выходит на крыльцо в халате. Высокий, крепкий, темный. Рукава натягиваются от выраженный бицепсов. Он ударил ее… Щетина на лице придает ему суровости. Ежится, укутываясь в халат сильнее, надевает капюшон.
Мне хочется сломать ему за это что-нибудь. Кулаки сжимаются.
Я не отдам ее ему. Не отдам. Будем считать — выкрал. И плевать, мне на ее «позор отцу»! Если его честь дороже ему, чем дочь, мне плевать на его честь, ее честь.
Постояв на крыльце, обходит машину, заглядывает за угол дома.
Ищи ищи…
Это теперь моя богиня. Назад не получишь.
Закрываю жалюзи.
На столе гора золота и драгоценных камней.
Бедная девочка… Разве можно спать во всем этом?!
Подкидываю в камин дров.
Разворачиваю кресло к дивану, чтобы видеть ее лицо. Гашу свет. Блики от углей в камине пляшут по комнате. Устраиваюсь на кресле, вытягивая ноги на пуфик и пытаюсь отыскать позу поудобнее.