Диван, конечно, раскладывается и мы легко поместимся там вдвоем. Но… Но.

Достаю телефон. Завтра мне на соревнования с моими пацанами. Нельзя не поехать…

И часа два меня не будет с утра.

Было бы здорово, если бы она не проснулась. Но что-то мне подсказывает, что встанет и пойдет как зомби к своему дому, на убой.

Что делать?

С собой не возьмешь…

Два часа всего.

Двигаю кресло еще ближе. Беру ее безвольную руку в свою. В груди бьется болезненно и сладко. Беспокойно. Но уже совсем не так безнадежно, как утром.

Ночь с моей богиней. Я даже не мечтал…

Глажу пальчики…

И через какое-то время меня отключает.

Несколько раз просыпаюсь за ночь, убеждаясь, что происходящее не сон. И каждый раз меня прошивает адреналиновой волной. И потом долго не могу уснуть опять.

Можно сказать — так и не поспал. Но мне бодро и горячо.

Утром тихонечко встаю пораньше и стараясь не шуметь собираюсь.

Перенесу спаринги своих пацанов на самое начало и вернусь сразу же, как закончат.

Написать записку? Да только вряд ли она умеет читать на русском. На всякий случай пишу, оставляю рядом с ее драгоценностями на столе.

«Яся, я скоро вернусь. Ничего не бойся. Будь как дома.»

Ресницы опять вздрагивают. Скоро проснется…

Делаю ей чай с жасмином, оставляю на столе, вместе с вазочкой со сладостями. Кладу на стол пульт от плазмы, чтобы особо не скучала.

Выхожу. Замыкаю ее. И закрываю на окнах пластиковые ставни.

В доме напротив рядом с тачкой его мужа припаркована ментовская.

Значит, ищет.

Внутри каменеет.

Интересно что ищет больше — ее или то, что было на ней надето?

Опускаю забрало шлема и выжимаю газ.

Я теперь похититель?

Открываю глаза. Вместо привычной серебристой шторы вижу камин.

Не сон!!

В ушах шумит. Тело затекло от неудобной позы и тесного платья. И мне даже страшно представить как я выгляжу. Выгляжу перед чужим мужчиной! Лохматая, с грязным лицом, в мятом платье!

Выгляжу?!

Да мы спали рядом.

Зачем я проснулась?!

Натягиваю одеяло выше. Снова закрываю глаза.

Сердце бьется, как птичка и рыдания подкатывают к горлу.

Зачем я дерзила? Зачем не промолчала?!

Бог наказывает меня!

Матери учили меня как надо. Ослушалась и вот…

Размазываю по лицу слезы и, наверняка, тушь, тени… Разве можно так мужчине показаться?

На руках меня держал! — страшно вспомнить.

Страшно и стыдно. Еще и уснуть умудрилась!

Бракованная… по-другому не скажешь!

Умереть бы от стыда!

Слушаю стук своего сердца.

Что там Джан думает сейчас обо мне? Жалеет? Или прогнал и дело с концом?

Не могу никак представить его раскаивающимся в чем-то.

Отец накажет, сам печалится. Прощения попросишь, всегда примет, ласковый сразу. Джан не такой. Чем я покладистее, тем куражится больше!

Нельзя думать про Джана. Все. Он прогнал. Назад нельзя после такого. Хоть год на коленях стой и голову пеплом посыпай.

Как жить дальше?

От стыда, к сожалению, не умирают.

Поднимаюсь, поправляю лямку, съехавшую с плеча. Оглядываюсь. Нет никого…

И я молитвенно складываю руки поднимая глаза к небу. Спасибо!!!

Нет, я не слишком набожна. И к своему стыду вспоминаю о создателе только в самые страшные минуты. Мне кажется, это раз третий за всю мою жизнь, когда я делаю это самостоятельно, а не после упоминания старших.