Костин посмотрел в ноутбук.

– Печальная картина. Медцентр еле-еле себя окупал. Прибыли – зеро, иногда владелец оказывался в минусе. Дом, в котором живет господин Милов, находился в залоге у банка. Но потом был выкуплен. Думаю, Леня опять дал другу взаймы.

– Под процент! – обозлился Валерий Борисович. – Да еще лекцию мне прочитал: доллары он со своего счета снимает, прибыль теряет. А когда я не смог в срок отдать…

Он замолчал.

– Не позавидуешь вам, – кивнула я, – положение хуже губернаторского. Сначала заложили дом, затем одолжили денег, чтобы не лишиться особняка. Но ведь долг возвращать надо. Дружба дружбой, а табачок врозь. Старая пословица и по сей день актуальна. Только вот прибыли все нет. И что владельцу медцентра делать?

– Тут родился у него план, – подхватил Федор Иванович, – вынудить кого-то из пациентов подарить Самсонову свое имущество. То есть господин Милов решил использовать опыт секты. Но как убедить человека расстаться с нажитым? Что ж, он придумал красивую историю, тоже с религиозным уклоном: прапрапрабабушка-монашка… демонстрация адских мук… необходимость принять крещение… Книги писать не пробовали?

– Это Ленька затеял! – взвился Валерий. – Мне ни копеечки не досталось, Самсонов все себе забрал. Мой долг погасился, да еще ему навар достался. Взять Нину с Ксенией на работу была идея Леонида. Мы знали, что обе с Родькой спят, детей ему нарожали, а он сказал: «Тетки все для нас сделают. Только намекнем, что про Козланюка знаем, сразу на колени упадут». А потом заорал: «Ну я и дурак! Как же сразу-то не допер! Где деньги Родьки? Менты их не нашли. Ты бабло на центр потратил и на баб, жен менял, жил шикарно. Я свою часть в банк поместил, есть у меня копейка на старость. А Козланюк куда бабки складывал, а? Надо его нычку отыскать и поделить. Уверен, или Нинка, или Ксения, или обе знают, где хранится мошна. Иначе на какие шиши бабы дом купили? Буду думать, как птичек петь заставить, но сначала хочу получить с тебя долг. Есть идея…» И давай излагать, как можно у какой-нибудь больной старухи квартиру захапать. Так что это его сценарий с монашкой, не мой. Только Ленька уж слишком торопился. Я его предостерегал: «Не гони коней, надо найти богатую, но одинокую пенсионерку, тогда после того, как она дарственную напишет, шума-вони не будет. А Самсонов чужие здравые аргументы не воспринимает. Замахал руками: «Совсем одиноких людей не бывает. Нет детей, мужа, значит, есть компаньонка, приживалка, подруга, соседка. Не трусь, Валера. Мой план – твое исполнение. Шевелись, не спи! Уверен, Родион своих сыночков голодными не оставит, бабье в курсе, где Козланюк казну припрятал. Надо их заставить к захоронке бежать. Но сначала все-таки провернем дело с квартиркой, а уж потом дур тряханем».

– Вы взялись за дело и с помощью Нины получили от перепуганной Бруновой дарственную на имя Самсонова, потом приказали медсестре вколоть ей тромбообразующий препарат, – подвела я итог.

– Мне велели! – закричала Нина. – Сказали: «Бруновой надо ввести лекарство». Ампулы у меня в сумке оказались. Я их взяла и ввела через капельницу. Я всего-то медсестра, в препаратах не разбираюсь, про те, что прокапать надо, впервые услышала. И когда упаковка закончилась, Брунова живее всех живых была, скончалась старуха под утро. Я ни при чем! Вообще!