– Ты понял, что случилось недоброе. Назавтра в газетах ты ничего не нашел. Граф не возвращался. На следующий день тоже.

– Очень интересно.

– Ты снова пришел на улицу Шапталь – ничего нового. Затем, догадавшись, что произошло, ты отправился к Ришару Жандро. Не домой, конечно, а в контору.

– Что же я сказал этому субчику?

– Что за приличную сумму, ну, скажем, за пятьдесят тысяч франков, ты согласен молчать. Ведь зная, зачем Боб ходил на улицу Шапталь, ты знаешь, почему его убили.

– Все?

– Да, все.

– Что вы мне предлагаете?

– Ничего. Говорить.

– Что вы хотели бы, чтобы я сказал?

– Граф был знаком с Жандро. Он неоднократно бывал в гостях у молодой девушки. Он был ее любовником?

– Вы его когда-нибудь видели?

– Нет.

– Если бы вы его видели, вы бы не задавали таких вопросов. Конечно, был.

– Скажи, они хотели пожениться?

– Знаете, вы мне нравитесь. Я как раз говорил об этом Люсиль: «Жаль, что он полицейский!» Что за мысль пришла вам в голову – стать лягавым. Это при вашем-то сложении и при том, что вы не бездельник!

– Ты предпочитаешь тюрьму?

– Чему?

– Если ты будешь говорить, возможно, тебе и простят шантаж Ришара Жандро.

– Вы думаете, он будет жаловаться?

– Простят и попытку убийства, жертвой которой я стал.

– Послушай, Жюль. Шансы у нас с тобой неравные. Утри слюни, не лезь из шкуры вон – у меня от этого просто в животе заурчало. Ты славный парень. Может случиться, что мы еще встретимся и разопьем вместе бутылочку. Но здесь – мы не на равных. Наивная ты душа. Тебя обведут вокруг пальца – и глазом не моргнешь.

– Кто?

– Какая разница! Хочу тебе только сказать одно: Боб был шикарный тип. У него были свои взгляды на жизнь. Он не мог без отвращения смотреть на некоторые хари. Но он не способен был на подлость. Вбей себе это в башку.

– Он умер.

– Возможно. Я ничего не знаю. А если я кое-что и знаю, так это никого не касается. А теперь по-товарищески скажу тебе: брось! Понял? Брось, Жюль! Мне нечего больше сказать. Все эти фокусы – не для тебя. Допустим, что это выше нашего понимания – и твоего и моего. Я ничего не знаю, ничего не видел, ничего не слышал. Пятьдесят тысяч франков? Сколько понадобится, я буду повторять, что выиграл их на бегах. А что касается того, что мне отсюда не выбраться, – посмотрим.

Говоря это, он как-то странно улыбнулся.

– А теперь, если ты не законченный негодяй, не слишком приставай к бедняжке Люсиль. Она действительно любила своего Боба. Ты можешь понять это? Можно быть последней девкой и любить своего дружка. Оставь ее в покое, и, как знать, может, я тебя еще когда-нибудь отблагодарю. Все.

Он поднялся и пошел к двери.

– Дедэ! – позвал его Мегрэ, поднявшись вслед за ним.

– Все. Могила. Больше ни одного слова ты от меня не услышишь. – И Дедэ открыл дверь. – Мы закончили, – сказал он с насмешливой улыбкой полицейским.

Бригадир спросил у Мегрэ:

– Привести женщину?

Она отказалась сесть и все время стояла у стола.

– Вам известно, при каких обстоятельствах погиб Боб?

Она вздохнула:

– Я ничего не знаю.

– Он был убит в одном доме на улице Шапталь.

– Вы думаете?

– Он был любовником одной девушки.