В семь я подняла твою сестру, ходила по комнате как сомнамбула, натыкалась на предметы, не отвечая на Катькины вопросы, и она смотрела на меня с тихим ужасом, пока не закричала:

– Мам, ты чего?

Я вздрогнула и немного пришла в себя, но ненадолго. Как только Катька ушла в школу, я, наплевав на дела, бухнулась в постель и принялась с дурацкой улыбкой вспоминать нашу ночь. Я думала, думала об Олеге.

Он позвонил к вечеру, почему-то страшно смущенный, и сказал, что ему надо со мной поговорить.

Я испугалась. Он хочет расстаться? Значит, я ему не подошла? Нет, вряд ли. Для того, чтобы расстаться с женщиной на этом этапе, совсем не обязательно приглашать ее на «важный», как он сказал, разговор. Договорились о завтрашней встрече там же, у метро «Университет», недалеко от моего дома.

Шла я на дрожащих ногах. Волновалась ужасно.

Погода испортилась, с плотно завешенного густыми серыми облаками неба моросил мелкий дождь, грозивший разразиться в порядочный ливень. Вспыхнула зарница, проворчал гром. Дождь усилился, и я побежала к метро, чтобы укрыться под козырьком.

Я увидела Олега. Он стоял, вжав голову в плечи, морщась от холода. И держал букет желтых роз – именно таких, какие я очень люблю: мелких, на тонких, недлинных стеблях. Кажется, они называются кустовыми.

Увидев меня, он нахмурился, и у меня упало сердце. Нет, не от страха – от радости, что я его вижу. Я подошла к нему, он стряхнул дождевые капли с моего лица и долго, внимательно, словно пытаясь что-то понять, пристально меня разглядывал. Я стояла в совершенном смущении и, выдавив из себя улыбку, сказала:

– Ну что? Так и будем стоять? Прости, но я замерзла.

Олег вздрогнул и пробормотал извинения.

Мы зашли в ту же кафешку-стоячку, где на первом свидании пили невкусный кофе и ели пирожки с капустой. Цветы, кстати, он мне не отдал – видимо, от смущения.

Мне стало смешно.

– А это кому? – кивнув на букет, улыбнулась я. – Судя по всему, не мне?

– Тебе, – покраснел он и тут же добавил: – Света, чтоб без предисловий. Ты выйдешь за меня замуж?

Так обыденно, неожиданно и просто твой отец сделал мне предложение. Я стояла в оцепенении. Замуж? А разве взрослые и разумные люди предлагают выйти замуж на третьем свидании? Или он немного не в себе? А может, влюбился, как мальчишка? Но он не производит впечатление импульсивного, эмоционального человека. Да и какая влюбленность в наши почтенные годы? Да с его-то жизненным опытом! И, окончательно растерявшись, я замолчала.

Молчал и он.

И тут я сказала, вернее, выдавила не своим, низким, басистым голосом:

– Я… согласна.

И я увидела, как зажглись, заблестели, ожили его глаза. Как он ожил и заулыбался. Он поцеловал мою руку и совершенно будничным голосом поинтересовался:

– Да, а пирожок-то ты будешь? Лично я страшно голодный.

– Лично я тоже, – ответила я, понимая, что любая, самая деликатесная еда в эту минуту застрянет у меня в горле. Но я ответила «да». И на его предложение, и на вопрос о пирожках.

Вот так, сынок, я вышла замуж за твоего отца. Так буднично и так просто, что и сама удивилась.

Вот сейчас перечитала все, что тебе написала. Слишком много утомительных подробностей, правда? Но это моя жизнь, мой родной.